Рюрик – разумный монарх, он правит по просьбе народа, призвавшего его в трудный момент жизни Новгорода. Он готов примириться с Вадимом даже после мятежа. Вадим же выступает за республиканскую форму правления Новгородом. Он бескомпромиссен и не может примириться, что вольность сограждан навсегда уничтожена, а Новгородом будет править монарх. Монархия неприемлема для свободной души Вадима, с ней, по его представлениям, связана тирания. Потерпев поражение, Вадим предпочитает смерть рабству.
Николай Михайлович Карамзин
(1766–1826)
Тема Великого Новгорода и новгородской вольницы, борьбы между сторонниками монархии и республиканской формы правления привлекает внимание Николая Михайловича Карамзина, выдающегося историка и писателя XVIII – начала XIX века, как в «Истории государства Российского», так и в художественной повести «Марфа-посадница». В их основе – рассказ о покорении Новгорода великим московским князем Иоанном III.
Как же сложились судьбы Марфы Борецкой и других знатных новгородских бояр после поражения Новгорода и его присоединения к Московскому княжеству? Многие из них были прощены Иоанном в знак миролюбия. Семья Борецких была вывезена в Москву, ее имения были присоединены к княжескому имуществу. Марфу направили в ссылку в Нижний Новгород, где она была пострижена в монахини и получила имя Мария. Дата смерти ее остается неизвестной. Так излагали сведения о дальнейшей судьбе Марфы и Карамзин-историк, и многие другие ученые.
Однако драматизм и яркость событий, связанных с противостоянием Новгорода и Москвы в XV столетии, необычность для того времени личности женщины – политического деятеля, ее бескомпромиссной натуры вдохновили Карамзина на создание исторической художественной повести. В ней Марфа Борецкая наряду с Иоанном III становится главной героиней, и изображение ее существенно отличается от характеристики, данной автором в «Истории государства Российского».
Марфа-посадница, или Покорение Новагорода. Историческая повесть. В сокращении
Вот один из самых важнейших случаев российской истории! – говорит издатель сей повести. – Мудрый Иоанн должен был для славы и силы отечества присоединить область Новогородскую к своей державе: хвала ему! Однако ж сопротивление новогородцев не есть бунт каких-нибудь якобинцев; они сражались за древние свои уставы и права, данные им отчасти самими великими князьями, например Ярославом, утвердителем их вольности. Они поступили только безрассудно: им должно было предвидеть, что сопротивление обратится в гибель Новугороду, и благоразумие требовало от них добровольной жертвы.
В наших летописях мало подробностей сего великого происшествия, но случай доставил мне в руки старинный манускрипт, который сообщаю здесь любителям истории и сказок, исправив только слог его, темный и невразумительный. Думаю, что это писано одним из знатных новогородцев, переселенных великим князем Иоанном Васильевичем в другие города. Все главные происшествия согласны с историею. И летописи и старинные песни отдают справедливость великому уму Марфы Борецкой, сей чудной женщины, которая умела овладеть народом и хотела (весьма некстати!) быть Катоном[43] своей республики.
Кажется, что старинный автор сей повести даже и в душе своей не винил Иоанна. Это делает честь его справедливости, хотя при описании некоторых случаев кровь новогородская явно играет в нем. Тайное побуждение, данное им фанатизму Марфы, доказывает, что он видел в ней только страстную, пылкую, умную, а не великую и не добродетельную женщину.
Раздался звук вечевого колокола, и вздрогнули сердца в Новегороде. Отцы семейств вырываются из объятий супруг и детей, чтобы спешить, куда зовет их отечество. Недоумение, любопытство, страх и надежда влекут граждан шумными толпами на Великую площадь. Все спрашивают; никто не ответствует… Там, против древнего дому Ярославова, уже собралися посадники с золотыми на груди медалями, тысячские с высокими жезлами, бояре, люди житые[44] со знаменами и старосты всех пяти концов новогородских[45] с серебряными секирами. Но еще не видно никого на месте лобном, или Вадимовом (где возвышался мраморный образ сего витязя). Народ криком своим заглушает звон колокола и требует открытия веча. Иосиф Делинский, именитый гражданин, бывший семь раз степенным посадником – и всякий раз с новыми услугами отечеству, с новою честию для своего имени, – всходит на железные ступени, открывает седую, почтенную свою голову, смиренно кланяется народу и говорит ему, что князь московский прислал в Великий Новгород своего боярина, который желает всенародно объявить его требования… Посадник сходит – и боярин Иоаннов является на Вадимовом месте, с видом гордым, препоясанный мечом и в латах. То был воевода, князь Холмский, муж благоразумный и твердый – правая рука Иоаннова в предприятиях воинских, око его в делах государственных – храбрый в битвах, велеречивый в совете. Все безмолвствуют, боярин хочет говорить… Но юные надменные новогородцы восклицают: «Смирись пред великим народом!» Он медлит – тысячи голосов повторяют: «Смирись пред великим народом!» Боярин снимает шлем с головы своей – и шум умолкает.
43
Като́н (95–46 гг. до н. э.) – римский политический деятель, сторонник аристократической республики, враг Юлия Цезаря.
44
Лю́ди жи́тые – в древнем Новгороде один из общественных классов, стоявший между боярством и черными людьми (мелкими ремесленниками и работниками).
45
Так назывались части города: Конец Неровский, Гончарский, Славянский, Загородский и Плотнинский. (Примечание Н. М. Карамзина.)