Исчезновение фольклора из города в XVII в. было вызвано жестоким преследованием скоморохов: специальные указы предписывают «бить кнутом по торгам» тех, кто упорствует и не оставляет своего ремесла, запрещают держать дома музыкальные инструменты и т. д. Лишенное устной поэзии русское общество обратилось к книжной поэзии. Подлинный расцвет русской силлабической поэзии наступает в середине 60-х гг. Он связан и обусловлен деятельностью крупнейшего поэта XVII в. Симеона Полоцкого и его учеников: Сильвестра Медведева и Кариона Истомина.
Самуил Емельянович Синтианович-Петровский родился в 1629 г. в Полоцке. Двадцати семи лет он постригся в монахи (Симеон — его монашеское имя). Окончив Киево-Могилянскую духовную академию, Симеон стал учительствовать в родном Полоцке. В Москву Симеон переезжает в 1664 г. и вскоре добивается прочного положения при дворе. Учитель царских детей (Алексея и Федора Алексеевичей), придворный поэт, панегириками и «приветствами» отмечавший каждое мало-мальски значительное событие придворной жизни, организатор «верхней» (находившейся в Кремле) типографии, преподаватель латинского языка в монастырской школе, переводчик с латыни во время богословских диспутов со старообрядцами, проповедник, — словом, человек, подвизавшийся на самых разнообразных поприщах, Симеон в душе оставался прежде всего поэтом-профессионалом. Весь свой досуг он отдавал любимому занятию — стихотворству, работая регулярно и весьма продуктивно. Его друг и ученик Сильвестр Медведев вспоминал, что Симеон «на всякий день име залог (зарок, обычай) писати в полдесть по полу тетради, а писание его бе зело мелко и уписисто».
Литературное наследие Симеона огромно. Помимо полемического богословского трактата «Жезл правления», многочисленных проповедей, объединенных в два изданных им сборника: «Обед душевный» и «Вечеря душевная», двух пьес — «Комедии о блуднем сыне» и «Трагедии о Навходоносоре», поэтического переложения псалтыри («Псалтири рифмотворной»), Симеон написал также огромное количество стихотворений, объединенных им впоследствии в два фундаментальных сборника — «Рифмологион», куда вошли по преимуществу панегирические стихотворения и «приветства», и «Вертоград многоцветный».[110]
Этот последний сборник особенно интересен. Он содержит 1246 стихотворений (около 30 000 стихотворных строк). Сборник разбит на тематические рубрики, расположенные в алфавитном порядке; в каждой рубрике содержится по нескольку стихотворений, от кратких двустиший до весьма пространных повестей в стихах. Сходство с энциклопедией не кончается алфавитным расположением тематических разделов сборника. Симеон действительно стремился создать своего рода поэтическую энциклопедию: в «Вертограде» излагаются многочисленные исторические легенды и анекдоты, нравоучительные истории из жизни знаменитых людей древности и безвестных обывателей; здесь мы найдем стихи на темы естественной истории, описание драгоценных камней, животных, птиц, различных предметов. Известный исследователь древнерусской литературы И. П. Еремин сравнивал сборники «Вертоград» и «Рифмологион» с музеем, «в витринах которого расставлены в определенном порядке («художественне и по благочинию») самые разнообразные вещи».[111] Однако вещи эти чаще всего интересуют Симеона не только сами по себе; он видит в них материал для уподобления, стремится раскрыть их аллегорический смысл. Множество стихотворений Симеона посвящено изображению человеческих характеров и страстей; он наставляет в добродетелях и обличает пороки. Эта дидактическая задача сформулирована в предисловии к «Вертограду»: «благородный и богатый» найдет в нем «врачевства (исцеление) недугом своим: гордости — смирение, сребролюбию — благорасточение, скупости — подаяние, а «худородный и нищий» — исцеление своим недугам: «роптанию — терпение, татбе (воровству, разбою) — трудолюбие, зависти — тленных презрение (равнодушие к мирскому богатству)».
Иногда «уподобления» Симеона кажутся слишком прямолинейными. Так, в стихотворении «Суд прежде сна» Симеон, упомянув, что уставший пес, прежде чем лечь, имеет обычай «сам ся обращати» (вертеться на месте) и, «егда осмотрится окрест на месте, тогда положится», советует и людям перед сном оглянуться на прожитый день и припомнить, не случилось ли им согрешить в чем-либо. И если «как злоба усмотрится», человек должен уподобиться овце: она, когда хочет лечь, «нрав на колена имать припадати». Вот так и люди должны, преклонив колени, молиться о прощении своих грехов.