Если в начале путешествия Иван Гончаров упоминает о том, что «думал бежать от русской зимы» (до сих пор и выездной туризм, и даже эмиграция из России часто связаны с сугубо климатическими причинами, пусть это не всегда осознаётся), то в Сингапуре, изнывая от жары, стонет: «Льду, льду бы да снегу: не дым, а лёд отечества нам сладок и приятен!» В Корее его наконец «прихватила немного» тоска по родине. «Прелесть новизны» ушла, писатель устал от долгого путешествия. Моряки во главе с Посьетом «всякий день» покидают фрегат – промеряют глубины, охотятся, поднимаются по рекам… – а Гончаров, в котором взял верх Обломов, остаётся в своей каюте, пока бухты и мысы восточного берега Кореи нарекаются именами участников экспедиции. «Я не участвовал в этих прогулках: путешествие – это книга; в ней останавливаешься на тех страницах, которые больше нравятся, а другие пробегаешь только для общей связи. “Как, новые, неисследованные места: да это находка! скоро совсем не будет таких мест”, – скажут мне. И слава Богу, что не будет», – записывает он, полемизируя с писателями-романтиками.
Даже на современных лоциях остались двойные топонимы, относящиеся к восточному побережью Кореи: мысы Чанадэдан (Пещурова) и Йондэгап (Шлипенбаха), островки Тэчходо и Маяндо, названные именами отца Аввакума и писателя Гончарова. Здесь, похоже, мы снова имеем дело с конкистадорской психологией: несмотря на существование корейского народа, государственности и топонимики, путешественники считают себя вправе придумывать новые названия (да ещё в честь самих себя), поскольку верят: по-настоящему существует только то, что описано и наречено европейцем.
9 мая 1854 года «Паллада» – у разделяющей Корею и Маньчжурию реки, которую Гончаров называет «Тай-маньга». Это река Туманная (Туманган по-корейски, Тумэньцзян по-китайски; пример удачного подбора созвучного русского слова), по фарватеру которой сегодня проходит 17-километровый рубеж КНДР и Российской Федерации – самый короткий из всех участков госграницы России с сопредельными странами. Работа гидрографов и картографов «Паллады» продолжилась у берегов тогда ещё не российского Приморья. На картах появились залив Посьета, бухта Рейд Паллады, камни Унковского, остров Фуругельма…
В водах Южного Приморья фрегат провёл девять дней, но никаких сведений о месте, где через каких-то шесть лет заложат Владивосток, Иван Гончаров не даёт.
18 мая «Паллада» становится на якорь в Татарском проливе между Сахалином и побережьем нынешнего Хабаровского края. В 1849 году, всего пять лет назад, прошедший здесь Геннадий Невельской доказал, что Сахалин – остров, а устье Амура – судоходно; это стало аргументом в пользу присоединения к России Приамурья и затем Приморья, хотя незадолго до этого, в 1848 году, глава Министерства иностранных дел Карл Васильевич Нессельроде[174] предлагал при разграничении с Китаем отдать последнему весь Амурский бассейн как бесполезный для России – «по недоступности для мореходных судов устья реки Амура и по неимению на его прибрежье гавани». Случись так – и главными тихоокеанскими портами России доныне оставались бы Аян и Петропавловск.
Рейс «Паллады» по Татарскому проливу был всего третьим в истории русского мореплавания, в честь чего подали шампанское.
«Известна только линия берега, но что дальше – никто не знает, никто не был, не рылся там. Не видать ни одной хижины, ни засеянного поля», – пишет Иван Гончаров. И ещё: «Что это за край; где мы? сам не знаю, да и никто не знает: кто тут бывал и кто пойдёт в эту дичь и глушь? Кто тут живёт? что за народ? Народов много, а не живёт никто». Далее: «Какой же это берег? что за бухта? – спросите вы. Да всё тянется глухой, маньчжурский, следовательно принадлежащий китайцам берег».
Действительно, до официального присоединения этих доселе пустынных и глухих мест к России оставалось несколько лет. Но ещё в 1850 году Геннадий Невельской, убедившись, что Китай не считает эти края своими, по собственной инициативе основал Николаевский пост – будущий Николаевск-на-Амуре (за что Нессельроде потребовал разжаловать офицера в матросы, но Николай I, сочтя поступок Невельского «молодецким, благородным и патриотическим», произнёс знаменитые слова: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен»). Ко времени гончаровского похода русские уже начали заселение Амура и занятие Сахалина. Россия явочным, что называется, порядком занимала территорию, ставя другие страны перед свершающимся фактом. Этот процесс стал важным доводом при заключении с Китаем Айгунского (1858) и Пекинского (1860) договоров, в соответствии с которыми Россия официально получила во владение Приамурье и Приморье. Сахалин стал российским в 1875 году.