Заинтересованность ВКЛ в подчинении Ливонии была вызвана прежде всего стратегическое — оборонительными и торгово-экономическими интересами. Геополитическое положение Ливонии позволяло контролировать северные районы Московского государства, создать против него широкий наступательно-оборонительный плацдарм. Значительные стратегические выгоды от подчинения Ливонии предоставляли отличную возможность улучшить внешнеполитическое положение ВКЛ. Это было особенно актуальным в условиях беспрерывного противостояния с восточным соседом и угрозы возобновления военных действий.
Одновременно контроль над ливонской территорией давал возможность следить за развитием событий в Балтийском море и, учитывая наличие современной портовой инфраструктуры, — выстраивать собственную балтийскую политику. Как показали польские ученые, стремление к установлению своего контроля над бассейном Балтийского моря являлось одной из главных внешнеполитических задач для Сигизмунда Августа[73]. Ливонская политика великого князя была одним из основных элементов его широкомасштабных намерений овладеть ключевыми позициями в Балтийском регионе.
Контроль над Ливонией был важен с точки зрения торгово-экономических интересов ВКЛ. Западная Двина тесно связывала северо-восточные районы княжества с Ливонией. Крепко связанной с прибалтийской страной из-за своего географического местонахождения была также Жемайтская земля. Двинский торговый путь был одним из наиважнейших выходов в Балтийское море и соединял ВКЛ с Западной Европой[74]. Благоприятная конъюнктура в торговле зерном и другими товарами диктовала необходимость овладения ключевыми коммуникационными артериями для увеличения объемов торгового обмена. Контроль над портовыми городами в Ливонии давал возможность более свободно и непосредственно сотрудничать с торговцами с Запада.
Заинтересованность правящих кругов ВКЛ, безусловно, вызывали и богатые земли Ливонии. Возможность расширить владения за счет хорошо обработанных земельных угодий манило магнатерию и шляхту ВКЛ. Этот колонизационный фактор особенно выразительно проявился в настроениях литовского общества в первые годы Ливонской войны[75]. Однако руководство ВКЛ было вынуждено сдерживать подобные стремления, желая заручиться поддержкой местных элит в Ливонии.
Сущность планов Сигизмунда Августа и Альбрехта по подчинению Ливонии заключалась в овладении через своих ставленников ключевыми административными должностями и в дальнейшей секуляризации духовных государственных образований в Ливонии. За образец трансформации политического строя и государственных структур была избрана прусская модель, успешно реализованная в 1525 г. Проводником этих планов в Ливонии должен был стать рижский архиепископ Вильгельм[76].
Однако реализация этих планов столкнулась с жестким противодействием со стороны Ливонского ордена. Магистр Вильгельм Фюрстенберг справедливо увидел в них угрозу существованию Ливонского государства. Арест рижского архиепископа орденскими властями в 1556 г. резко ухудшил взаимоотношения Ливонского ордена с Польским королевством и ВКЛ. Сосредоточить внимание на ливонских делах руководству ВКЛ позволило заключенное в этом же году шестилетнее перемирие с Московским государством, а также мирные отношения с Крымским ханством. В 1557 г. Сигизмунд Август объявил войну Ливонскому ордену. Польско-литовско-прусская армия двинулась в направлении Ливонии. В результате проведенных на границе ВКЛ с Ливонией переговоров Орден был вынужден согласиться на условия правителя Польши и ВКЛ. Благодаря заключенному 14 сентября 1557 г. Позвольскому договору во внутриполитическом конфликте в Ливонии верх взяла пролитовская партия. В скором времени это изменение ситуации привело к выбору на должность магистра Ливонского ордена Готарда Кеттлера — главы этой партии[77].
Вместе с активизацией ливонской политики ВКЛ ждало обострение ситуации на южной границе. В конце 1557 г. крымские татары неожиданно совершили нападение на земли Волыни и Подолии, имевшее тяжелые последствия для местного населения. По московскому летописцу, татары захватили в плен более 40 тыс. человек[78].
Поход крымских татар на Волынь был вовсе не случайным. В январе 1558 г. Москву посетил крымский посол Янбулдуй Мелдеш, изложивший предложения своего правителя. Крымский хан хотел заключить двухстороннее соглашение с Московией. Оно имело бы четкую антилитовскую направленность — не случайно крымский посол, подтверждая серьезность намерений Крыма, ссылался на недавний поход татар на Украину[79].
74
76
78
ПСРЛ. Т. 13: Патриаршая, или Никоновская летопись. М., 1965. С. 289; РИО. Т. 59: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским (1533–1560 гг.). СПб., 1887. С. 550.
79
«