В конце концов, выделение отдельной Ливонской войны 1558–1570 гг. хорошо соотносится с общей периодизацией политической истории ВКЛ и Польского королевства, затем — Речи Посполитой. В польской историографии прекрасно осознавалось такое положение вещей. Наилучшие знатоки эпохи четко разделяли военную борьбу за Ливонию на два периода[2]. Даже единственное советское исследование, посвященное участию ВКЛ в Ливонской войне, определяет 1570 г. как границу между ее двумя качественно разными этапами[3]. С другой стороны, если рассмотреть события в контексте развития международных отношений в Восточной и Северной Европе, то мы увидим, что в 1570 г. заканчивается Северная война между Швецией и Данией, которая сильно повлияла на расстановку сил в Балтийском регионе. Таким образом, имеется достаточно оснований выделять в контексте международных отношений Восточной и Северной Европы Ливонскую войну 1558–1570 гг. в отдельное историческое событие.
Исходя из вышесказанного, мы рассматриваем в этом исследовании Ливонскую войну 1558–1570 гг. между ВКЛ и Московским государством как отдельный целостный эпизод из серии так называемых «балтийских» (или «северных», по терминологии Р. Фроста) войн, вызванных распадом Ливонского ордена. В то же время стоит помнить, что очень быстро для обоих государств конфликт из-за Ливонии превратился в очередной военный конфликт в рамках старой борьбы «за русские земли». Эти моменты, по сути, и определяют специфику тои войны.
Не менее важной является проблема терминологии. Особого внимания требуют терминологические характеристики государств и их обществ. Никоим образом нельзя переносить современные категории мышления и идеологические установки на исторические реалии XVI в., когда процессы образования наций еще не были завершены, а самоидентификация в политической сфере проводилась не по национально-этническим признакам, а на основании государственной и сословной принадлежности. По этим причинам мы считаем некорректным употребление понятий типа «Русское государство», «Белорусско-Литовское государство», «Россия», «Беларусь», «русские», «белорусы», «литовцы» и др. при исследовании военно-политической истории XVI в. По нашему мнению, подобные «модернистские» термины в отношении этого времени могут употребляться только при характеристике этнокультурных процессов и определении географическо-территориальных понятий. Заметим при этом, что термин «Литва» («литовский») используется нами как синоним термина «Великое княжество Литовское» и не имеет никакого отношения к литовской нации и ее современному государству — Литовской Республике. Принцип исторической аутентичности терминологии, на наш взгляд, позволяет избежать множества ошибок и противоречий, рожденных конфронтацией современных идеологем и исторических фактов. Что касается употребления нейтрального термина «Московское государство», то этим мы хотели бы устраниться от дискуссии на тему выбора наиболее подходящего определения — «Великое княжество Московское», «Русское царство», «Московское царство» и пр., так как этот вопрос был животрепещущей проблемой в дипломатических отношениях между Литвой и Московией в изучаемый период, приводившей зачастую к эскалации конфликта.
Участие ВКЛ в Ливонской войне и влияние военного положения на развитие внутренних процессов в этом государстве не рассматривалось в научной литературе как целостная исследовательская проблема. Существуют либо обзоры в обобщающих изданиях, либо узкие исследования сугубо локальных вопросов. Если внешней политике государств и военным действиям уделено достаточное внимание в исторических исследованиях, то другая, особо интересующая нас проблема — воздействие войны на внутреннюю политику и общественную жизнь — оставалась вне поля научных интересов. Разумеется, связь между внешнеполитическими и внутриполитическими процессами всячески подчеркивалась, но это не приводило к постановке конкретных исследовательских вопросов и не связывалось в четкую сюжетную целостность.
Наиболее значительный вклад в изучение Ливонской войны и участия в ней ВКЛ и Польского королевства за последние полтора столетия сделала польская историография. Начало специальным исследованиям было положено работой Я. Н. Романовского, посвященной «позвольскому походу» 1557 г.[4] В 1873 г. в свет вышла книга С. Карвовского, специально посвященная проблеме присоединения Ливонии к ВКЛ и Польше[5]. При всем своем нарративизме эта работа польского ученого имела важное научное значение, так как заложила фундамент основных концептуальных подходов польской историографии. Этой же теме было посвящено и краткое исследование Г. Мантойфеля (1894)[6].
2
Historia polityczna Poiski. Cz. 2. Warszawa etc., 1923;
3
4