Дед у Николая был весьма известный на Руси человек — последний из московских наместников во Пскове князь и боярин Иван Михайлович Репня-Оболенский по прозвищу Найден, потомок славных черниговских князей. Иван Михайлович родословную от самого Рюрика вёл, мог всех после Рюрика предков своих назвать по именам, а был Иван Михайлович от того легендарного Рюрика в восемнадцатом колене. Это значит, что Николай наш, внук Ивана Михайловича, от Рюрика — колено двадцатое. Этот Иван Михайлович был известным и влиятельным воеводой в княжение великих князей Ивана III Васильевича и Василия III Ивановича. Он участвовал в приснопамятных героических походах против Большой Орды, а также против шведов и литовцев, ходил на Казань; человек мудрый, дальновидный, принимал участие в заключении мира с ливонцами в Новгороде; как один из самых надёжных воевод был назначен наместником великого князя в сохранявший самостоятельность Псков. Но нрав у Ивана Михайловича был тяжёл, и был посадник «до людей крут», потому псковичи постоянно жаловались на него московскому князю. Последний ловко, в угоду престолу своему, использовал несогласие вольных псковичей с посадником; лично явившись во Псков с большим войском, великий князь вече разогнал, вечевой колокол — святыню вольницы — снял и в Москву отослал, а Псков именовал своей вотчиной. Боярина прилюдно лишил власти, представление устроил для строптивых, потешил понятливых. Так псковской самостоятельности пришёл конец. Боярин Репня-Оболенский уехал с великим князем в Москву, и во Пскове, свободолюбивые граждане которого этого последнего наместника не любили, он более не показывался.
Но помимо недоброй памяти, оставил боярин в древнем торговом городе и другой след...
Дочь из одного купеческого семейства зачала от него и спустя примерно полгода после отъезда Ивана Михайловича родила ему сына коего назвала Дмитрием. Князь Репня-Оболенский о появлении своего внебрачного сына знал — добрые люди, как это обычно бывает, доложили, — но в течение долгого времени ничего не предпринимал. Молодая мать и младенец просто-таки бедствовали и если на папертях не побирались, то лишь благодаря всё тем же добрым людям, что из сердобольности женщине с ребёнком тайно пособляли то куском хлеба, то копеечкой. Псковское семейство, из которого она происходила, было небогато и к тому же в большой обиде на девушку за то, что спуталась в недобрый час с московским посадником, да ещё с каким! которого весь Псков ругал! и честь уронила, без венчания с ним спала, для плотских утех ему служила... Но вдруг из Москвы разные случайные люди стали привозить подарки. От кого? Говорили, что сказывать не велено. Однако понятно было, что это Иван Михайлович подарки слал, младенца своего — кровь от крови, плоть от плоти — не хотел боярин оставлять совсем без опоры, грешок свой замасливал щедростью.
Подарки бывали разные: то ларец с серебром кто-нибудь привезёт, то пояс с золотыми монетами, то стадо коров приведут, то табунок лошадей пригонят, то... а раза два — так обозы подарков боярин присылал — со всякой утварью, в хозяйстве необходимой и с предметами дорогами, с коврами и тканями, с заморскими винами, с мехами, иконами и книгами. Молодая мать все подарки принимала, рада была им, ибо очень они её поддерживали и в обидах на ближних утешали. Трудненько ей пришлось бы без щедрых московских подарков в то время, когда вся родня от неё отвернулась.
Двенадцать лет князь Иван Михайлович подарки слал. Потом умер. И больше не было подарков. Но Дмитрий Иванович к тому времени уже подрос, близко сошёлся юный Репнин с многими псковскими родственниками, хотя иные, самые злобные, и шипели ещё ему в спину — боярский выблядыш... Сам потихоньку приторговывать начал, в деле этом непростом накапливать опыт (но, по правде сказать, не особенно он процветал, поскольку человеку честному, добросердечному и сострадательному в торговле, где всяк норовит прибегнуть к обману, тесен путь, и путь этот чаще ведёт не к успеху).
...Много минуло лет, вдруг опять стали подарки приходить. Случайно узнали — от Петра Ивановича, от сына Ивана Михайловича. Достойный совестливый сын взялся платить за грех отца. Но уж Дмитрий Иванович, сам к тому времени отец семейства, возвращал подарки обратно, ибо был он человек с гордостью и честью. И всё выспрашивал посланных людей о своей московской родне. Узнал, что есть у него по отцу три старших брата — Василий Большой, Пётр Иванович и Василий Меньшой. Все они были весьма влиятельные люди — бояре, воеводы. Стало известно Дмитрию Ивановичу, что Василий Большой Иванович Репнин принял иноческий сан в Корнильеве монастыре[8] под именем Вассиана. В вере был крепок и в совершенствовании духа своего он достиг больших высот. Пример духовного мужества и самоотречения, какой явил старший брат, поразил Дмитрия Ивановича, и он, человек набожный, добропорядочный, с глазами премного честными, и себе бы желал такой судьбы. А как всякий отец желает лучшего сыну, так и Дмитрий Иванович желал — Николаю бы, юноше непокорному, своенравному, дерзкому даже, такую стезю, такую жизнь в смирении и в неколебимом покое крепкой веры.
8
Введенский Корнильево-Комельский монастырь в нескольких десятках верст от Вологды; основан преподобным Корнилием Комельским в 1497 году.