Вы в одной из своих лекций говорили, что сознание актуализируется в языке. А если человек не знал языка, то получается, что он как беременная кукла?
…Человечество делится сразу на две группы: те, кто пошел за Адамом, и те, кто проклял его, потому что Откровение языка мгновенно лишает людей Золотого века. То есть как только они узнают язык, они мгновенно становятся не блаженными существами в полной гармонии и слиянии со средой, а жалкими и трепещущими тварями, прячущимися от дождя, от снега, от холода в своих пещерах. И они создают общество, потому что общество – это тот кокон, который защищает их от космоса, от природной среды. Это общество тоже заряжено языком, принесённым Адамом, но этот язык имеет прямо противоположное назначение. Адамический язык описывает ту реальность, которая соответствует Провиденциальной Мысли, потому что эти имена, которые приносит Адам, и движения между ними непосредственно сообщены ему из источника Провиденциальной Мысли, они сообщены ему Аллахом. А вот тот язык, который возникает в обществе, – это комбинации и компромисс между теми конечными возможностями, которые создают это интеррефлексирующее бытие, и именами, которые подразумевают концепты, совершенно отличающиеся от идей.
Здесь нужно понять следующую вещь: мысль и мышление, идеи, которые стоят за организацией этого Бытия, – это совершенно разное. «Мудрость» и сознание – взаимоисключающие вещи. «Мудрость» – это симультанное[8] состояние всех возможных состояний Бытия.
Вот у Генона есть книга «Человек и его осуществление согласно Веданте». И, собственно говоря, реализация, по Генону, то есть эзотерическая реализация в формате Традиционалистского клуба, – это то, что человек, начиная с точки отсчёта физического присутствия в этом мире, расширяясь, интегрирует все возможные состояния Бытия. То есть сначала он приходит по плоскости к центральной позиции в этом мире, – к точке, в которой мир пересекается вертикалью («лестница миров»), сквозной осью; он приходит с периферии в центр, а потом поднимается вверх и вниз и интегрирует все возможные состояния. Когда он интегрирует всю полноту возможных состояний Бытия, образуется то, что называется «мудрость». Эту «мудрость» можно даже описывать – Платон о ней говорит, Прокл о ней говорит.
Но вообще-то «мудрость» пользуется внеартикуляционными формами сообщения. Одной из наиболее явных и действенных форм является музыка. Музыка сообщает состояния, которые принадлежат «мудрости». Попробуй, скажи, слушая увертюру к «Тристану и Изольде» или «Аппассионату», что ты узнал. А прочёл страничку в «Протагоре» Платона – это можно пересказать. А что ты узнал, когда послушал музыку? Но есть ощущение, которое ты понял. Пока ты слушаешь, ты как бы «понимаешь», ты входишь в это состояние. Это неартикулированное сообщение тебе некоего чистого внеосмысленного, неартикулированного Бытия. Это музыка сфер, в пределе.
Общество враждебно дискурсу пророков, враждебно Логосу, враждебно Откровению, – общество связано с созерцанием, со стремлением вернуться в «телепатический» Золотой век. Язык в обществе смешан с «мудростью», он смешан с неартикулированным. Поэтому в человеческом творчестве постоянно проявляется эта смешанность в виде гимнов (гимны «Ригведы»), песен, различных пеанов (то есть торжественных песнесловий). В поздние времена это оперы, где музыка смешивается со словами. То есть постоянно идёт борьба. В литературе это поэзия, которая борется с прозой, то есть поэзия – это вторжение неартикулированного, поэтического. Постоянно идёт такая борьба. Мы берём высокие примеры, а в низком случае это новояз, это деревянный язык бюрократии, и в пределе это – посткоммуникация, когда государство говорит с народом так, что народ не может за государством это воспроизвести и повторить (возьмите, например, ПДД, попробуйте прочесть и повторять вслед за этим, или же повторять что-то вслед за Путиным, Сурковым).
Причём это не характеристика России. Я на одном медиа-форуме встречался, сразу после избрания Обамы, с двумя представителями США: один – сенатор от демократов, второй был председателем республиканского национального комитета США (то есть политбюро Республиканской партии). Я внимательно их слушал, им задавали из зала нелицеприятные вопросы про Афганистан, про убийства женщин, детей и стариков и тому подобное. Ответы были потрясающи. Я тогда начал впервые формулировать свою теорию посткоммуникации, потому что единственно, что можно было воспроизвести из их ответов, – это начало, когда они говорили: «First of all, I’m very grateful for your question, for your interest, for your participation…». То есть это единственное членораздельное, что ты можешь уловить и воспроизвести, потому что следующие пассажи были каким-то «похрустыванием». На самом деле они были тоже сопряжены по правилам английского языка, английской грамматики, там были слова, которые сами по себе имеют место в словарях, но воспроизвести это невозможно, потому что смысла в этом не было никакого. Единственно «спасибо за ваш вопрос, мы уважаем вас за внимание» и так далее, а дальше идёт сплошной хруст.