Одна из самых ранних городских реформаций началась в 1519 г. в Цюрихе под руководством Ульриха Цвингли[80]. Будучи священником в главной городской церкви, Цвингли испытывал меньше духовных терзаний, нежели Лютер. Собственно, он начал свои духовные поиски с христианского гуманизма Эразма Роттердамского и лишь позже стал приверженцем теологии Божьей милости, проповедуемой Св. Павлом и Св. Августином. Им двигал также швейцарский национализм, выражавшийся в протестах против найма иностранными державами — Папством и Францией — швейцарских солдат. В зрелой его доктрине сочетались твёрдое упование на неопосредованную милость Бога с радикальным неприятием мессы и буквального толкования библейских заповедей. К такой теологии примешивались сильное чувство общинной солидарности и практическая забота о гражданской этике в Эразмовой манере. По его собственным словам, «христианин есть вместе с тем верный и хороший гражданин, а христианский город есть не что иное, как христианская церковь»[81]. Хотя Цвингли приступил к реформаторской деятельности в Цюрихском соборе ещё в 1519 г., он продвигался вперёд не спеша, с помощью аргументации и дебатов, желая привлечь на свою сторону магистратов. Поэтому цюрихская и вообще швейцарская Реформация развивалась путём многочисленных постановочных «диспутов» между сторонниками старой и новой веры. Когда почва была таким образом подготовлена, городской совет официально ввёл реформу в 1523 г. Пример Цюриха фактически можно рассматривать как архетип городской Реформации.
Такая Реформация, кроме того, изменяла отнюдь не только вероучение и литургию — она производила значительные институциональные преобразования. В досовременной Европе смена теологии влекла за собой смену экклезиологии, а это глубоко затрагивало общество в целом. И в городах, и в княжествах Реформация уничтожила параллельную систему церковного управления. Первыми исчезли монашеские ордена — международная сеть, служившая оплотом папской власти. Их солидное имущество и наделы частью отошли светским властям, частью — таким организациям, как больницы и благотворительные «общие кассы», которые заводили теперь в городах. Эти перемены коснулись 10–30% собственности в охваченных процессом областях. В то же время была упразднена тщательно разработанная система церковных судов, в юрисдикции которых находились не только проблемы ереси и морали, но и вопросы брака, наследования, социальной помощи, соответствующей эпохе, — все эти функции отныне возлагались на светские власти. Правонарушения, совершённые представителями духовенства, теперь также рассматривались не в специальном церковном суде, а в гражданских судах. В реформированных городах священники больше не составляли отдельную касту, а перешли в разряд обычных горожан. Записи актов гражданского состояния населения, l^tat civil, стали вести муниципалитеты. Каноническое право, насколько оно ещё сохранялось, было подчинено гражданскому. Не случайно Лютер драматически продемонстрировал свой окончательный разрыв с Римом, предав огню «Свод канонического права». Наконец, лютеранское духовенство не заседало в территориальных собраниях сословий, хотя клирики, разумеется, остались в рейхстаге и собраниях католических регионов.
80