Нет, настоящие «заморочки» случились у меня не с содержимым, а с оболочкой. Кому рассказать — не поверят! Я изготовил нечто, похожее на лакированный картон! Вы бы знали, как я ликовал, получив первый лист! Закончили мы уже вечером, и я сидел, и гладил его, и даже украдкой целовал, кажется, провоцируя ревность Софии.
Нет, с лаком особых проблем не было. Смолу тут собирали и использовали издавна, часть даже закупали у соседей, а спирто-ацетоновая смесь вполне охотно разводит часть смолы. Конечно, ни Страдивари, ни Амати на такой, с позволения сказать, «лак» для своих скрипок и не глянули бы, но меня он вполне устраивал. От воды и воздуха защищает? В тонком слое — прозрачен? Ну и ладушки!
Но мне нужна была бумага. Или хотя бы картон, я измучался ставить химические процессы и хранение сырья и материалов почти без записей. Так что, едва мы вернулись из похода, я приступил к получению целлюлозы. Для этого мы ободрали и вывезли в качестве трофеев целые кипы тростника из брошенных деревень.
Ха! На словах всё звучит просто: измельчаем камыш и вывариваем полученную массу в гидроксиде натрия. Едкий натр у меня был, температуру и продолжительность варки мы с ребятами в будущем даже отработали. Но!
Там был другой камыш! И если кому-то кажется, что «камыш — он камыш и есть», то я такому человеку глубоко сочувствую. Во-вторых, мои ученики тот камыш срезали в момент максимальной «спелости». А когда заготавливался это — я понятия не имею. Химический же состав камыша, даже одного и того же вида, сильно изменяется в зависимости от времени года, того, насколько сухим или дождливым был сезон и прочих факторов.
И в довершение всего, у меня не было термометра, чтобы контролировать температуру первой стадии — пропитки варочной массы раствором. С его изготовления я и начал. Точнее, сделал что-то вроде термоскопа Галилея — небольшая емкость из меди прикрепленная к U-образной глиняной трубке, заполненной водой. Уровень в трубке менялся в зависимости от температуры воздуха в ёмкости, а поплавок с прикрепленной к нему тростинкой позволял увидеть, насколько именно.
Не прямо пропорционально, пришлось делать поправку на перепад давлений самой жидкости, но хотя бы приблизительное представление о температуре он давал. Встал вопрос о градуировке шкалы. Ведь тут горы. Вода кипит не при 100 градусах по привычной мне шкале Цельсия, а при более низкой температуре.
Начал было думать о получении железо-калиевых квасцов, алюмонатриевых и стеариновой кислоты, а потом махнул рукой. Всё равно у меня точность измерения с ошибкой в 2–3 градуса, так что если я здешнюю температуру кипения воды приму за 95 градусов, то останусь в пределах погрешности измерения[102].
Кстати, своему «термометру» я радовался почти так же, как первой бумаге и лакированному картону. Людям, не проделавшим тысячи экспериментов, не понять этой радости.
Однако, несмотря на наличие прибора, первую варку я испортил. Целлюлоза вышла ломкая, быстро желтеющая и истлевающая на воздухе. Пришлось повозиться и с добавками балласта, клея, режимом сушки, но… Через неделю у меня была первая бумага. Серовато-желтая, легко рвущаяся, но у неё было одно неоспоримое достоинство — она у меня была! Правда, писать на ней пока получалось только при помощи кисточки, причем лучше, если предварительно склеить несколько слоёв в эдакий тонкий картон, но…
Блин, да меня не смущало даже то, что в наличии имелись только красная и пурпурно-фиолетовая[103] краски, нашего же производства, что когда краска высыхала, написанное, чтобы не расплывалось, приходилось покрывать тонким слоем светлого лака… Я ощущал себя, будто всё это время мне не хватало воздуха, а теперь я начал дышать полной грудью.
Так что на ракетки я куда большей грустью расходовал лакированный картон, чем перхлорат. В конце концов, марганцовка там — оборотная, используется многократно, а вот тот картон пока — вещь редкая, самим не хватает.
Зрелище «огненной потехи» прекрасно «легло» на бултыхающиеся в организмах кагор и яблочный сидр, поэтому воодушевление народа и приняло такие формы. Скандирование лозунга о Саркате Еркате было таким громким, что мне показалось, его можно было расслышать даже на том берегу Хураздана.
И объяснять, что кричим, не требовалось, сказка про Сайрата Ерката уже вышла за границы узкого мирка местных химиков и гуляла не только по всему Союзу племён, но добралась и до Эребуни, озера Севан и земель колхов.
102
ГГ не так уж и ошибся. Современный город Раздан, на территории которого живёт его род, имеет высоту над уровнем моря 1675 м. Это соответствует температуре кипения около 94 С. Перечисленные им реперные точки: KFe (SO4)2×12H2O плавится при 33 °C, стеариновая кислота — при 69,4 °C, а (NH4)Al(SO4)2×12H2O — при 95 °C. Кстати, ГГ забыл учесть эффект испарения воды, но примерно до 70–80 °C он сказывается в малой степени.
103
Напоминаю, что при производстве серной кислоты оставался остаток Fe2O3, при температуре процесса, применяемого ГГ он получался красным, при перегреве на 50 °C, что иногда случалось — пурпурно-фиолетовыми.