«Сегодня — великий день!» Фраза, избитая до пошлости, но что поделать, если так оно и есть? Мастер Оган выполнил свою часть уговора, и начал искать рецепт приготовления огнеупорных кирпичей. Сначала я выдал ему гидроксид алюминия и предложил добавить в глину. По моим представлениям, это должно было приблизить её качества к шамотному кирпичу. Но испытания показали, что жаропрочности почти не прибавилось. Правда, нет худа без добра. Этим рецептом заинтересовались наши специалисты по кувшинам. Состав глины стал отдаленно походить на каолин, посуда из него получалась похожей на фаянс — вообще не пористой, более тонкой и лучше выдерживающей жар. Я знал, что рецепт нуждается в доработке, частенько получался брак, но мы оба были настроены продолжать поиск.
А вот с кирпичами пришлось прилично повозиться, но ничего не получалось, пока я не припомнил, что добавляли уже сильно обожжённый оксид алюминия, переведённый в корунд. Плавить нужное количество на ацетиленовых горелках было нереально, и мы пошли другим путём. Для начала я отработал процесс, хорошо известный на глиноземных заводах. Спекание сырья, содержащего алюминий, с известью и содой. Известь при этом связывает оксид кремния, а вот соединения алюминия переходят в растворимый алюминат натрия[107]. Только и разницы, что там «вскрывают» бокситы, а я тут обходился глиной. Впрочем, читал где-то, что во время Великой Отечественной войны на Уральском Алюминиевом заводе иногда в бокситы обычную глину с карьера добавляли[108]. Так что…
Небольшую часть алюмината мы отдавали Кирпичу, который из него продолжал делать одноразовые формы, в которых потом формировал и выплавлял корундовые тигли. А большую часть так и оставляли в растворе стоять на воздухе. За неделю раствор набирал углекислоты из воздуха и нужный нам пушисто-белый гидроксид алюминия выпадал в осадок[109]. Раствор упаривали и получали соду для повторного использования. За характерную рыжеватую окраску, придаваемую примесью соединений железа, её прозвали «рыжей содой». Ни на что другое она всё равно не годилась, зато теперь на производство глинозема мы не расходовали ничего, кроме топлива и времени.
Тьфу ты, снова отвлёкся! Короче, гидроксида алюминия, нужного для «псевдо-фаянса» и глинозёма у нас теперь стало много. А если глинозём долго выдерживать при 1200 °C, там становится всё больше и больше «корундизованного» оксида алюминия. Большая часть его шла «кирпичникам» на эксперименты, а меньшую снова отбирали, но теперь уже кузнецы. Они её дробили и в уксусе растворяли. Я ведь, когда выяснял, сколько именно времени нужно держать его в печи, потом для пробы растворял в уксусе. «Корундизованная» альфа-форма растворяется намного хуже, чем исходная, вот и получалось, что я почти чистый и мелкий корундовый порошок получал. Хомяческая натура не дала его выбросить, отдал кузнецам на пробу. Теперь с живого не слазят, регулярно требуют ещё и ещё. Хорошо, что не центнерами, а килограммами.
В общем, Оган выдал мне с десяток разных партий кирпича, и мы собрали из них небольшие такие печурки, чтобы выяснить, какой состав дольше прослужит. Как раз вчера была пробная топка отражательной печи[110]. Холостая, только древесный уголь и наддув воздуха мехами. Не знаю, какой температуры мы достигли, но оксид одновалентной меди в ней плавился, а фосфат калия — нет[111]! Получается, 1290 плюс-минус полсотни градусов. Плавить стекло в не нельзя, а вот спекать — уже можно. Впрочем, до стекла и сегодня очередь не дойдёт, сегодня я буду плавить наработанный родичами чугун. Обещал ведь? Обещал! А обещания надо выполнять.
— Ну что, будем испытывать, да? — подскочили ко мне Торопыжка и его «брат по разуму» из нового пополнения со странным прозвищем Сиплый. Странным потому, что более звонкого голоса я тут ещё не встречал.
— Будем, куда ж мы денемся! — ворчливо ответил я. — Растворы готовы?
— Ещё со вчера готовы! — на два голоса доложили они.
— Ну, значит, как только брат с Диким подойдут, тогда и начнём. О, вот и они, легки на помине! Ну что же, раздувайте жаровню.
Аппарат был совместным творением мастера из рода гончаров и моим, и сделан был из того самого «псевдо-фаянса». Хорошо бы, конечно, покрыть его слоем стекла, но его-то как раз и не было. Ну да ничего, мы проверили, нужные нам давление, температуру и среду из расплавленного едкого калия такая посуда «держала» десятки часов. Нам хватит, а потом я безжалостно разобью это изделие и исследую стенки. Дорого? А опыт иначе не наработать.
108
Реальный факт. О нём рассказывают посетителям музея при заводе и в сборнике рассказов «УАЗовские перекуры».
110
Отражательная печь — плавильная печь, в которой тепло передаётся материалу излучением от газообразных продуктов сгорания топлива и от раскалённой внутренней поверхности огнеупорной кладки печи.