Наши с пацанами жизни и здоровье мне намного дороже. Даже Гайк поворчал, но согласился с таким подходом. Сосуд прогревали, пока покачивание не показало, что едкий кали внутри него расплавился, а потом подняли нагрев ещё чуть-чуть. Для процесса рекомендовали 400 градусов. Так, теперь надо обеспечить работу манометра. Всё та же U-образная керамическая трубка с поплавком, только заполнили её расплавленным оловом. Я учёл поправку на плотность и проградуировал метки в уже привычных дециметрах водного столба. Наружный конец манометра достаточно широк, чтобы по окончании процесса олово можно было почти всё вычерпать. Я опасался, как бы оно, застывая, не повредило аппарат. Ну что же, благословясь, приступим. Нет, я по-прежнему — атеист, просто фигура речи.
— Внимание!
В раскаленный аппарат начал потихоньку подаваться первый раствор. Обычный гидрокарбонат калия[112]. Вода испарялась, гидрокарбонат разлагался, заполняя аппарат водяным паром и углекислым газом. Давление в аппарате слегка поднялось. Из выводной трубки, шипя, стал выходить вытесняемый воздух, всё ещё слегка влажный.
Но большая часть пара конденсировалась раньше, ещё до выхода из аппарата и стекала в специальный сосуд. Так, собираем выходящие газы в стакан и проводим пробу. Нет, пока еще поддерживает горение… Ещё одна проба. Третья… Ага, лучина гаснет. Аппарат заполнился углекислотой.
— Меняем раствор!
Очень скоро в аппарат начал поступать теплый раствор ацетата калия в смеси с избытком едкого кали. Да, всё та же реакция Дюма, получение метана лабораторным способом. Я голову сломал, путаясь решить противоречивые требования. Надёжно эта реакция шла только в небольших объёмах, а мне нужен был мощный и длительно работающий источник топлива. Желательно ещё и с напором не ниже 0,5 метра водного столба.
Сейчас получилось. Да, большая часть газовой смеси, выходящей из реактора, приходилась на водяной пар. И от небольшой примеси ацетона мне тоже не получится избавиться. И ладно! Всё это оседает в холодильнике, а в горелку поступает почти чистый, хоть и влажный метан. Наверняка, влага снижает температуру горения, но мне пока что надо испытать сам принцип.
К счастью, шланг теперь стал и прочнее, и длиннее, да и очки у нас из самой настоящей слюды. Даже коптить не пришлось, она и так черновата, несмотря на тонкость слоя.
Горелка гудела, пламя слегка «дёргалось» из-за перепадов давления в приборе, но в целом, «триста секунд — полёт нормальный!»
Но это пока без вдувания воздуха.
— Эй, на мехах, качаем, потихоньку усиливая.
Меха прерывисто зашипели, жар от пламени усилился.
— Увеличить напор раствора! Торопыга, докладываешь давление в приборе.
Так, одна десятая метра, полторы… Вот и пять есть. Пламя от горелки достаёт даже через очки и защитную полумаску на лице. «Шестьсот секунд — полёт нормальный!»
— Подаём горелку в печь!
Блин, только бы в печи ничего не треснуло! Я — идиот! Вроде бы и продумал всё, а забыл, что вчера её прогревали постепенно. Надо было горелку ослабить до минимума, и тогда подавать… Уже поздно. Остаётся только надеяться. Был бы верующим — взмолился бы, а так…
Уф-ф! Кажется, пронесло.
— Щипцы и первую пробу.
Да, температуру мы снова измеряем по цветам каления металла и по расплавлению. Белое каление — значит 1200 градусов и выше. Ждём… Оксид меди (I) снова расплавился, но это и ожидалось. Опаньки, фосфат калия — тоже. Интересненько, а безводный сульфат кальция. Запахло сернистым газом, сульфат частично слегка разложился, но плавиться не стал. Жаль, но на 1420 мы не вышли. Ничего, я упорный! Уберу влагу из метана, она точно часть температуры «отжирает», воздух начну предварительно подогревать… Много мехи не выдержат, но хотя бы до +50 °C вместо нынешних пяти мороза — уже хлеб. Мне ведь много и не надо, даже полторы тысячи градусов уже позволят сталь тигельным способом получать.
Но пока что… Мы только чугун плавить можем, да и то — не любой. Насколько я помню диаграмму «железо — углерод», самый науглероженный чугун, с содержанием углерода выше 5,5 %, нам не расплавить. С другой стороны, а откуда ему взяться? Те чешуйки ведь вообще со сталью соседствовали. Значит, скорее всего, углерода немного. 2,2 %, ну, 2,5 %… Даже до «эвтектики»[113] не должно добираться. Распла-а-авим! И точно, «чешуйки» и кусочки начали «плыть», отделяться от шлака и потихоньку образовали на дне тигля озерцо жидкого металла. Я аккуратно снял шлак «лопаткой» из чистого железа и продолжил плавку.
— Дикий, тащи форму! Лить будем.
Разумеется, слитки чугуна я до того не отливал, но догадывался, что форму лучше предварительно просушить и прогреть.
112
Гидрокарбонат калия — K (HCO3)2. Автор старается изложить получение каждого нового препарата, тут получилось только в сносках. Его получают, пропуская через насыщенный раствор карбоната калия в воде углекислый газ. Источником углекислого газа в данном случае являлось брожение. Идёт реакция: K2CO3 + H2O + CO2 = K (HCO3)2. Растворимость карбоната калия в воде при 20 °C составляет 110,5 г в 100 мл воды, из такого количества получается ~ 160 гидрокарбоната калия, а его растворимость при той же температуре составляет всего лишь 33,3 г в 100 мл. В результате большая часть растворённого поташа превращается в выкристаллизовавшийся на дно гидрокарбонат калия. Кстати, в аппарате идёт обратная реакция и гидрокарбонат калия превращается обратно в поташ, выделяя углекислоту и воду.
113
«Эвтектика» — чугун с содержанием углерода ~ 4,3 %, чистый ледобурит, имеет наименьшую температуру плавления, всего лишь 1147 °C.