Ага, понятно теперь, почему выступает он. Если уж жадноватый двоюродный дед говорит, что «нам лишнего не надо!», значит, поводы к тому самые, что ни на есть веские.
— Прости, дедушка. И вы простите, уважаемые. Но мне кажется, что даже одного железа достаточно, чтобы нас хотели подмять под себя все — наш царь, соседи-колхи, колхский царь и даже соратники самого Александра.
— Соратники? — прищурился староста.
— Из того, что я слышал, получается, что у божественного всего одна страсть — война. Воевать он умеет и любит. Всё остальное меркнет перед этим: весёлые пиры с друзьями, беседы с мудрецами, даже деньги — всё это для него лишь средства, чтобы обеспечить войну. Он строит новую Державу, свою, простирающуюся на всю Ойкумену, как это называют греки. И ещё — он хочет, чтобы в этой державе свободно торговали.
Староста, кажется, что-то язвительное хотел высказать, но дед жестом остановил его, а потом показал мне, дескать, продолжай внучек.
— Я не знаю, как привлечь внимание Александра к нам, к небольшой долине на самом краю его Державы. И я пока не понимаю, как делать все эти вещи. Предки, они делятся секретами постепенно. И не от жадности, а потому, что пока моя голова больше не способна понять и выдержать. Но чем больше я умею, тем больше мне открывается. Сами смотрите, совсем недавно мастер Оган бросил нам вызов, потребовав, чтобы мы показали, как плавить сталь и чугун. И вот, у нас уже есть эти новые печи из нового кирпича, мы плавим сталь, а сегодня впервые расплавили и чугун.
Я опустил голову, показывая, что мне самому тяжело, но упрямо, хоть и тихо продолжил:
— Я не ведаю, как пройти между этими жадными драконами и не быть съеденными. Тут вся надежда на вас. Но я твёрдо уверен, что, лишь получив покровительство божественного Александра, мы сможем получить полную безопасность.
— Пройти между жадными драконами, говоришь? — ответил Тигран-старший, немного помолчав. — Эх, молодые, всё бы вам в игру превращать! А ведь мы тут не играем, мы головами рискуем. И не только своими, а всего рода, до последнего человека. Да и разве мы обижаем кого? С озерными честно торгуем, они довольны.
— Это пока. Да и не очень-то довольны, иначе не пожгли бы камыш у колхов. Но вершки их камыша сгорели, корешки мы подгребаем, пока не испортились, а новый камыш — он через сколько лет вырастет? Нам придется к живущим на Севане обращаться. Тем более, что и торфа у них намного больше. Вот там-то такое соглашение и пригодится. Да и соль… Старшие, нам очень не хватает соли, а скоро станет не хватать ещё больше.
— Зачем? Новые печи потребуют?
— И это тоже. Но главное — для войны. Война уже на пороге. А «огненные змеи» и «огненные кувшины» требуют хлоратов. Получать их в больших количествах я научился, но нужны соль и кокс. Или древесный уголь.
Я и правда, научился. Вот, например, при получении бертолетовой соли лимитирующая стадия — получение перманганата. Долго, геморройно и требовало личного участия и надзора. Так я от него отказался. Просто действую на «отработанный» раствор хлорида марганца поташом, выпавший осадок сушит «специально обученная девочка», освоившая только эту одну операцию, но зато освоившая хорошо.
Потом смешиваю этот осадок с расчетным количеством едкого кали и отдаю «бригаде ух», двоим своим подчинённым, тоже химии не обученным. Они это дело прокаливают и обдувают воздухом, получая манганат калия. На этот манганат мы действуем соляной кислотой и возвращаемся в начало цикла[116].
Это резко нарастило производительность, но повторно использовать удавалось только около 80 % хлора. А хлор откуда? Правильно — из соли. Да и сера в процессе тоже терялась, а её, как помните, у нас ограниченное количество.
— Война прожорлива, внучек, ничего не поделаешь. И хорошо, когда удаётся платить солью, углём, торфом и трудовым потом. Поверь, это дешевле, чем кровью и жизнями родичей.
Я промолчал. А что было говорить? Умом я эту истину знал куда лучше Тиграна. Но он, в отличие от меня, её выстрадал, теряя друзей и родных, пройдя плен… Да и не свойственно подросткам бояться войны. Поэтому я перевёл разговор на другое.
— Старшие, на войну мне надо идти с оружием. Но после болезни я стал хуже двигаться. Не танцую, не попадаю из пращи и лука…
Теперь промолчали они. А что говорить? Ну, разучился я, и что с того? Всё равно с «огненными змеями» и «огненными горшками» без меня не справиться. А значит, придётся идти и рассчитывать, что меня защитят другие, находящиеся рядом. Но у меня было что сказать.
116
Идут реакции: MnCl2 + K2CO3 + H2O = Mn (OH)2 + 2KCl +CO2 (тут параллельно идёт и реакция образования гидроксокарбоната, но это не важно, он точно так же распадается при прокаливании до оксида марганца) затем Mn (OH)2 = MnO + H2O
2 MnO + O2 = 2 MnO2 и, наконец, MnO2 + 2 KOH + O2 = K2MnO4 + H2O
Затем «цикл замыкается»: K2MnO4 + HCl = 2 KCl + MnCl2 + 4 H2O + 4 Cl2
Марганец возвращается в начало цикла. Хлор идёт на производство бертолетовой соли или хлората натрия.