Я стоял у могилы отца, в грязи, под фонтаном воды, предназначенной для картофельных грядок. С этого места я видел всю нашу огромную ферму. Ряды фруктовых деревьев, высаженных по цвету — от светлого к темному. Лимоны. Абрикосы. Гранаты. Сливы. Деревья сацума. Инжир. Ананасы. Авокадо. Дальше шли поля, поочередно засеваемые кукурузой, пшеницей и японским рисом, если уж мне не жалко платить за воду. В самом центре стояла теплица, окруженная капустой, салатом, зеленым горошком и огурцами. Виноградная лоза — вдоль южной части забора, помидоры — вдоль северной. А в самом конце — белое одеяло хлопка. К нему я не притрагивался после смерти отца. Что там сказал мне Хомини, когда я стал одержим идеей вернуть Диккенс? Ты же знаешь поговорку «за деревьями леса не увидать»? Ну так вот, ты за ниггерами плантации не видишь. Кого я пытался обмануть? Ведь я фермер, а все фермеры — естественные сегрегационисты. Мы отделяем зерна от плевел. Я ведь не Рудольф Гесс, не Питер Виллем Бота[161], не «Капитол Рекордс» и даже не сегодняшние Соединенные Штаты, блин, Америки. Эти мерзавцы занимались сегрегацией, чтобы удержаться у власти. А я фермер и провожу сегрегацию, чтобы обеспечить каждому дереву, каждому растению, каждому бедному мексиканцу и каждому бедному ниггеру одинаковый доступ к солнцу и воде, чтобы любому живому организму не было тесно.
— Хомини.
— Да, масса?
— А какой сегодня день недели?
— Воскресенье. Вы никак собрались в «Дам-Дам»?
— Ага.
— Тогда спроси этого пидора, где он прячет моих «Пострелят»!
Глава девятнадцатая
Людей пришло немного — человек десять. Фой, небритый, в мятом костюме, стоял в углу, непроизвольно дергаясь и нервно мигая. Недавно он попал в новости. Его чрезвычайно многочисленные внебрачные дети подали групповой иск о возмещении эмоционального ущерба, поскольку голос Фоя по любому поводу раздавался из всех радиоприемников, а лицо мелькало по всем телеканалам. Поэтому сегодня с «интеллектуалами» его связывала лишь безукоризненная эвклидова планиметрия стрижки под бокс и притащенная с собой картотека Rolodex. И впрямь, разве можно потерять веру в человека, который даже в худшие для себя времена следит за прической и приглашает к дискуссии Товарищей, например, Джона МакДжонса, черного консерватора, не так давно прибавившего к своей рабской фамилии приставку «Мак». МакДжонс читал отрывки из своей последней книги «Ирландское счастье. Путешествие черного ирландца[162] из гетто к гэлам». Для Фоя этот человек был неплохим приобретением. Поскольку участникам бесплатно наливали ирландский виски «Бушмилс», народу могло быть и больше, но не было сомнений: клуб потихоньку загибался. Возможно, идея устроить заговор тупых чернокожих мыслителей изжила себя.
— «И вот я в Слайго, небольшой живописной деревушке на северном побережье Изумрудного острова[163], — читал МакДжонс. За этот картавый, квазибелый стиль хотелось дать в морду. — В кафе по телевизору показывают чемпионат Ирландии по хёрлингу. Килкенни против Голуэй. Мужчины с палками-щетками гоняют по льду небольшой белый шар. Возле меня стоит широкоплечий паря в толстом свитере грубой вязки и аккуратно постукивает тыльной стороной дубинки по ладони. Здесь, как нигде, я чувствую себя как дома…»
Я присел возле Короля Каза, который, как всегда, валял дурака. Жевал пончик с кленовой глазурью и листал журнал «Lowrider». Приметив меня, Фой Чешир многозначительно постучал пальцем по своим часам «Патек Филипп», словно я был дьяконом, опоздавшим на службу. С Фоем определенно что-то не так. Он постоянно перебивал МакДжонса идиотскими вопросами:
161
Питер Виллем Бота — южноафриканский политический и государственный деятель времен апартеида, в 1978–1984 — премьер-министр, в 1984–1989 — президент ЮАР. Проводил политику африканерского национализма и антикоммунизма, жестко отстаивал интересы белой общины.
162
В 795 году нашей эры произошло нашествие викингов на Ирландию, причем захватчиков называли «черными завоевателями». В XVII веке тысячи ирландских мятежников были увезены на Карибские острова, где они занимались принудительным трудом в британских поселениях. Тогда же на Карибские острова завозились из Африки рабы. Таким образом на свет появилось множество детей афроирландского происхождения.