ВАГОНЧИК ГИПНОТИЗЕРА
Энн Камминс
Одна женщина, Джозефина, как-то раз прочитала объявление в рекламной газете: «Специалист по вредным привычкам. Могу излечить от чего угодно. Гипноз, ментальный массаж». Джозефина курила и к тому же немного выпивала. Она решила дать гипнотизеру шанс. Захватила с собой дочку.
Гипнотизер жил и работал в вагончике, расположившемся на стоянке у подножия Каменной горы.[60] Это был волосатый мужик, зато зубы у него были ровные, а ногти аккуратно подстрижены. Вагончик был обставлен скудно: ратанговый диван да видавший виды стул. Никаких вазочек или журналов.
— Давайте обойдемся без долгих вступлений и перейдем сразу к делу, — сказал гипнотизер. — Вы верите в Бога?
— Да, — сказала Джозефина.
— Как он выглядит?
Этот вопрос ее озадачил.
— У него есть борода?
— О да.
— И у меня есть борода.
— В самом деле.
— А еще у Бога длинные волосы и карие глаза.
Джозефина предположила, что, видимо, так и есть.
Таким образом гипнотизер довольно быстро убедил ее, что она беседует с Богом.
— Верите ли вы, что Бог может очистить вас от скверны? Доверяетесь ли вы Ему всей душой?
Она верила. Она доверялась.
— Тогда дайте мне что-нибудь в знак вашей веры.
— В знак?
— Что-нибудь, чем вы дорожите. Ваш кошелек, например.
Дочь — ее звали Айрин — рассмеялась, и по лицу гипнотизера скользнула тень. Он поглядел на девчонку. Довольно миленькая — для тех, кто любит панков. Ее личико было покрыто белой пудрой, а глаза подведены зеленым. Половина волос сбрита, половина выкрашена — он ненавидел такие прически. Впрочем, она была тощая, а тощих он любил. Он вдруг ощутил желание вовлечь ее в действо.
— Ваша дочь смеется, и она совершенно права, — сказал он. — Кошелек — это всего лишь вещь.
Джозефина улыбнулась дочери, Айрин театрально закатила глаза.
— Отдайте мне то, что вам по-настоящему дорого, — потребовал гипнотизер. — Отдайте мне свою дочь.
Айрин снова засмеялась.
— Ага, мам, отдай ему меня.
— Мою дочь? — нахмурилась Джозефина. Сколько бессонных ночей и мучительных дней пережила она из-за Айрин. Женщина поглядела на гипнотизера — тот поглаживал бороду и плотоядно глядел на ее дочку. К ее изумлению, лицо мужчины стало меняться: нос больше не торчал, щеки были не такими дряблыми и обвисшими, все смягчалось и подтягивалось.
Внезапно Джозефина кинулась вперед и крепко обняла дочку.
— Вы ее не получите! — прошипела она.
Гипнотизер вскинул брови, потом опустил глаза и уткнулся взглядом в землю.
— Это я виновата, что она покатилась по наклонной, — прошептала Джозефина.
— Это заметно, — прошептал гипнотизер в ответ.
Айрин высвободилась из материнских объятий. Ей было приятно, что ее наконец заметили. Но она успела заскучать. Начала покачивать ногой и ерзать. Гипнотизер нахмурился. Скука — это плохо. Скука портит нужную атмосферу. Он провел языком по зубам, наклонился вперед, улыбнулся Джозефине и сказал:
— Отдайте мне ваш пупок.
— Что? — не поняла Джозефина.
— Пупок отдайте.
Девчонка улыбнулась. Представление начинало ей нравиться.
— Отдайте его мне, — прошептал гипнотизер.
Женщина посмотрела вниз. Задрала блузку, слегка опустила юбку и поглядела на свой пупок. Как это — отдать его? Как в детских фокусах, когда делаешь вид, что отрываешь свой большой палец? Она посмотрела на дочь. Та кивнула. Ну, точно, должно быть, это фокус. Джозефина рассмеялась. Она потянулась и схватила себя за пупок. Он отделился и остался у нее в руке. Женщина уставилась на него. Он был плоский, как монетка, но прямо у нее на глазах края начали морщиться и заворачиваться.
— Отлично, — сказал гипнотизер.