Пчелиная река простирается далеко вперед, насколько хватает глаз. Начинается она от какого-то холма у магистрали на юге, пересекает дорогу, впадает в Йеллоустон, переливается через крутой речной берег и затем распадается на два рукава в северном и западном направлениях. Пока Линна наблюдает за ней, пчелы просыпаются, поднимаются в воздух и вливаются в реку, которая становится все полноводней. Гул делается громче.
— О, — в изумлении говорит Линна. Табор подошел к ней и теперь стоит рядом, но она не может оторвать взгляд от реки. — Где она начинается? — наконец спрашивает Линна. — И где заканчивается?
Он не сразу собирается с ответом. Линна знает, что Табор, как и она, зачарован этой странной красотой.
— Никто не знает, — тихо произносит он. — Или, скорее, об этом ничего не говорят. Отец рассказывал мне разные истории, но я думаю, на самом деле он тоже не знал. Может быть, где-то есть пчелиный источник, который в другом месте снова уходит под землю. А может быть, пчелы здесь слетаются вместе, а потом снова разлетаются по домам. Во всяком случае, пчелиного океана еще никто не видел.
К ним присоединяются остальные, некоторые громко разговаривают, но, подойдя ближе, понижают голос. Появляются фотовспышки и видеокамеры, чей-то голос ворчит: «Не то чтобы из этого когда-нибудь получалась хоть одна фотография…» Все это сейчас неважно. Линна смотрит на пчел. Встает похожее на вишневую кляксу солнце, то расплываясь, то вновь приобретая четкие контуры, оно поднимается все выше над горизонтом.
Впадину на дороге заливает розовато-золотой свет. Река растет, и ее течение убыстряется. Люди какое-то время смотрят, потом идут обратно к своим машинам, пресытившись чудесами. Линна слышит, как чем дальше от реки, тем голоса их становятся громче, до нее доносятся разговоры, полные мечтаний о кофе, завтраке, горячем душе и нормальных туалетах. Подбадривают себя повседневностью.
Линна не двигается, пока не раздается одиночный лай Сэма, особый «хочу-на-улицу-прямо-сейчас» лай. И даже тогда она пятится задом, не в силах оторвать взгляда от пчелиной реки.
— Звук становится каким-то странным, — говорит Линна Табору.
Линна гуляет с Сэмом, пока его суставы не обретают подвижность и пес больше не волочит задние ноги. Кажется, она перекинулась парой слов с водителем ковенантовской фуры, но запомнилось ей только непонятное выражение печальной отстраненности, с которым он смотрел, как она потирала ужаленную руку. По приглашению хозяйки трейлера Линна выпила чаю с апельсиновым соком и специями и съела горячий бутерброд с яичницей, а также снова воспользовалась их маленьким, сверкающим нержавеющей сталью туалетом. Готовил сам хозяин. Он разбил и вылил на землю яйцо для Сэма. Сэм все аккуратно съел и одарил повара песьей улыбкой. Линна отвечала невпопад, прислушиваясь к пчелиному жужжанию. Она помнит, как, прервав чей-то монолог, сказала:
— Простите меня. Мне нужно идти.
Вместе с Сэмом Линна подходит к патрульному внедорожнику и говорит:
— Звук становится каким-то странным.
— Не такой уж он странный, как вы, вероятно, думаете, — отвечает Табор. Он что-то набирает на клавиатуре компьютера, встроенной в приборную панель автомобиля. — Дайте-ка я угадаю: вы хотите пойти за рекой.
— А это возможно? — спрашивает Линна, сердце ее подпрыгивает. Она знает, что он не мог этого знать, не мог ни о чем догадаться, знает, что он не позволит ей, и все же спрашивает.
— Я не могу помешать вам. Сначала появилась река, потом я увидел, что вас ужалили, и сразу все понял. Мой отец был полицейским двадцать, а то и больше лет тому назад. Он рассказывал мне, что иногда такое случается. Говорил, что начинается всегда с пчелиного укуса. Покажите мне вашу машину.
Линна ведет Табора обратно к «субару», снова устраивает Сэма на заднем сиденье. Полицейский велит ей открыть багажник, где обнаруживаются четырехгаллонные[1] баллоны с водой.
— Хорошо. А как насчет провианта?
Линна показывает ему все, что у нее есть: сорок фунтов[2] собачьего корма (купила две недели назад, как будто это было какое-то магическое действо, которое заставило бы Сэма прожить подольше, чтобы успеть съесть все это, но она знает, конечно, что так не бывает) и две коробки мюсли.
— Горючее?
Бензина у нее всего полбака, миль на двести только и хватит.
— Сделайте запас, когда будет случай, — говорит Табор. — «Субару» — это неплохо, — добавляет он. — Но в глуши хороших дорог вы не найдете. Осторожно, когда свернете с магистрали.