Пять недель провели мы в Зоне канала и теперь были готовы снова пуститься в путь. Наш хозяин Ли Слик, как истый джентльмен, сказал, что очень не хочет нас отпускать. В последнее воскресенье мы снова побывали в церкви военно-морской базы и капитан Сирил Бест дал нам маленький армейский молитвенник.
Священник, как всегда, негромко сказал нам с улыбкой:
— Я там отметил молитву святому, покровителю тех, кто в море. Может, настанет минута, когда вам захочется прочитать ее.
Перед отъездом адмирал Майлс потребовал, чтобы мы оставили свой точный маршрут на каждый день капитану Торну, командиру морской военно-воздушной базы Коко-Соло, вблизи Колона.
— Раз эта часть вашего путешествия пойдет исключительно по морю, — сказал адмирал, — мы хотим все время знать, где вы будете. Офицер связи даст вам на время небольшую рацию. В случае крайней необходимости или если планы изменятся, вы сможете связаться с самолетами, патрулирующими район. А рацию вернете морской миссии в Боготе.
В Коко-Соло мы вместе с лейтенантом Бибом, замещавшим капитана Торна, еще раз просмотрели весь наш маршрут. Настроились на волну летчиков — рация оказалась с радиусом действия около шести миль. Позывные флота были «Ангел» — они действительно оказались нашими ангелами-хранителями, — мы откликались на «Черепаху».
Утром в среду 18 мая моторное судно «Черепаха» было готово к выходу в рейс, который, как мы наивно воображали, займет три недели. Она была снабжена месячным воинским запасом продовольствия, ящиком консервов для Дины и весьма основательным количеством сигарет и мыла для переговоров с индейцами. Перед выходом в море к ней началось настоящее паломничество моряков. Среди прочих страшных предсказаний нас предостерегали и против chocosanos, которые могли нагрянуть в любую минуту. Все желали нам счастливого плавания, и нашлись даже такие — правда, один или двое, — кто верили, что это возможно. Одним из последних был лейтенант Букхемер. Он вложил в руку Элен маленькую квадратную коробочку, широко улыбнулся и подмигнул:
— На судне всегда пригодится лишний компас.
У шлюза Мария Никита, в конце грунтовой дороги, в десяти милях к северо-востоку от Колона, адмирал Майлс и несколько его офицеров с семьями махали нам вслед с берега, когда мы вошли в Карибское море и взяли курс на Колумбию.
Глава шестая
Море серой волнистой простыней расстилалось под хмурым небом. Дул легкий ветер, и джип ритмично поднимался и опускался на волнах. Я не сразу почувствовал, что машина меня слушается. Не исчезал трепет удивления, ощущения почти чуда, ведь всего полчаса назад «Черепаха» еще лавировала между машинами на улицах, а сейчас плыла по воде и почти ничем не отличалась от больших судов там, на горизонте, идущих в сторону канала, разве что была немного меньше, медлительней и не придерживалась курса морских пароходов. Там, где мы шли, курсировали обычно лишь мелкие суда, торговавшие с индейцами побережья, да и те старались держаться подальше от берега. Прибой почти везде был слабый, но воды впереди так и кишели рифами, которые легко могли пропороть днище «Черепахи». И все-таки мы старались держаться у самого берега, готовые искать там спасения при первых же признаках шторма. Мы не спускали глаз с моря, пристально следя за цветом воды, за пузырьками пены — словом, за всем, что предсказывало тайные мели. Мы больше не доверяли картам: чересчур свежа была в памяти Коста-Рика. Решили, что будем вести себя сверхосторожно и далеко обходить любое место, где менялся унылый серый цвет волн; мы даже сделали крюк в несколько миль, стараясь, как оказалось, избежать встречи с плавучими водорослями.
Пока мотор ровно и неумолчно отстукивал свою бодрую песню, Элен сидела на крыше, сверяя по карте рисунок берега. Первую остановку нам предстояло сделать через у восемь морских миль[21] в Портобельо — забытом городке, когда-то важном торговом центре на побережье Атлантического океана. Стоя у руля, я думал о чувствах, которые более четырехсот пятидесяти лет назад испытывал Колумб, идя вдоль этих берегов, всматриваясь в кипящее вокруг этих же рифов море и в ту же темно-зеленую стену джунглей. Во время своего четвертого путешествия в Новый Свет, когда он все еще искал несуществующий проход в Индию, его четыре потрепанные каравеллы укрылись в гавани, куда мы шли. У него не было карт, и он, видимо, наткнулся на нее случайно — ведь мы, знающие, где это место, и то нашли его с трудом.