— Я сказал мистеру Ромни, что я совершил faux pas[35], предложив Гебе Вестине пятьдесят фунтов, и что я об этом весьма сожалею. Потом я сообщил мистеру Ромни, что я предложил утром его Цирцее. Но и это faux pas, о котором я также сожалею. Наконец, я спросил у мистера Ромни совета, что же мне делать, чтобы получить мисс Харт. Но мистер Ромни не мог дать мне совета и адресовал меня прямо к вам. Поэтому позволено ли мне спросить вас, на каких условиях вы согласились бы стать моей?
Она собиралась было опять нетерпеливо прервать его. Но контраст его серьезного лица и смешных слов на какое-то время обезоружил ее.
— Знает ли ваша светлость, кому он дарит свою благосклонность?
Он удивленно взглянул на нее:
— Красивейшей женщине в мире!
— И этого вам достаточно?
— Мне этого достаточно!
— Но ведь это не все, милорд! Так знайте, что происхождение мое — самое низкое, я ничего не умею, ничего не имею и только что, когда я пыталась добиться места в театре Друри-Лейн, была отвергнута мистером Шериданом, А кроме того, у меня есть еще и ребенок, отец которого был влюблен в мою красоту. Как и ваша светлость, милорд. А попользовавшись мной, он выбросил меня на улицу.
— Как имя этого человека?
— Сэр Джон Уиллет-Пейн.
— Адмирал?
— Тогда он был еще капитаном!
— Он подлец, я скажу ему это при встрече.
Но впрочем, это не имеет никакого отношения к нашему делу. Я человек и вы человек. И я ещё раз прошу назвать ваши условия!
Ее возмутили его расчетливость и педантизм.
— Ну хорошо, милорд! — возмущенно выкрикнула она. — Обесчещенная, я решила принадлежать только лорду, да и то только тогда, когда он на мне женится. Ну не безумие ли это?
— Я не думаю, что это безумие, — ответил он медленно. — Я уверен, что вы достигнете своей цели. К сожалению, я в данный момент не в состоянии решить для себя этот вопрос. Я еще несовершеннолетний, и мне нужно соблюдать осторожность. Но как только я все выясню, я позволю себе дать вам знать. Мистер Ромни, благодарю вас! Я дам вам знать о себе, миледи!
Кивнув Ромни и низко поклонившись Эмме, он удалился пританцовывающей походкой, придающей его британской чопорности столь смешной вид.
Миледи.
Бедный дурачок, он, наверно, и сам не ведал, что нес.
В ответ на рассказ Эммы о приговоре Шеридана Ромни сказал;
— Природа так богато одарила вас талантами, что я совершенно спокоен за ваше будущее. Вам только следует осознать свою силу, и тогда вам останется лишь желать…
— Желать. — В ее голосе звучало мучительное сомнение. — Я всегда желала, но никогда еще ничего не добилась!
— Может быть, до сих пор вы желали не того, что вам надо. Все в вас еще в состоянии брожения. У вас сложный характер, состоящий из сплошных противоречий. В вас сочетается высокомерие аристократки и жажда жизни, свобода уличной бродяжки со скромной добродетелью маленькой буржуазки. И что возьмет в вас верх — пока еще не предугадать!
Она поджала губы, насмехаясь над собой.
— Сейчас, во всяком случае, я низкая авантюристка.
— Низкая? Вы действуете сообразно своей природе. А природа не может никогда быть низкой. Если бы мы жили во Франции времен Людовика пятнадцатого, вы, подобно мадам Помпадур, видели бы короля у своих ног и диктовали бы миру законы. В Греции вы бы стали Аспазией Перикла, в Риме — Береникой Тита, превратившей плебеев Флавиев в покорявших земли цезарей.
Она пожала плечами:
— Мы в Англии. А в Англии женщина ничего не значит!
Он кивнул.
— Правда, со времен Елизаветы женщины уже не играли никакой роли в государственной жизни. Парламент мешает нашим королям заявлять: «Государство — это я!» Поэтому вы были правы, отвергнув авансы принца. Кем бы вы стали? Содержанкой наследника. В Англии это очень мало.
— Но я тогда совсем и не думала об этом! Он был мне противен, и меня тошнило от того, как он себя вел.
— Это в вас говорила тогда добродетель маленькой буржуазки!
Она задумчиво ходила взад и вперед по комнате.
— Да, действительно, во мне есть какая-то робость и ограниченность. И это всегда мешало моим действиям. Не будь этого тормоза, может быть, сегодня я была бы уже счастлива!
Он с сомнением покачал головой:
— Счастлива? Вы что, думаете, что маленькая буржуазка несчастна?
На лице ее появилась веселая гримаска:
— Жить, как миссис Томас в Хадне? Как миссис Кейн в ее лавке? Я бы умерла с тоски!
Он бросил на нее пристальный, испытующий взгляд:
— Если бы вы любили кого-нибудь от всего сердца…
Отблеск веселья сразу сошел с ее лица.