Сглотнув появившийся в горле комок, девушка все же удержала слезы, готовые пролиться из глаз. Не время и не место показывать свои переживания незнакомому человеку.
– Отец не знает. Мой приезд будет для него неожиданностью. Я сама… То есть я не подумала, что дороги могут быть небезопасны. – Ее слова звучали глупо, но что еще она могла сказать? – А вы, сэр, тоже путешествуете… налегке. Как бы хорошо вы ни владели мечом, вдвоем со слугой вам было бы не так просто отбиться даже от полдюжины разбойников, попадись они на вашем пути, – заметила Мод, чтобы перевести разговор со своей скромной особы.
Кардоне гулко хмыкнул в ответ на ее слова.
– Леди Вуд, во-первых, мы не стали бы дожидаться, пока на нас нападет дюжина разбойников, во-вторых, не думаю, что были бы для них бескровной и богатой добычей. В-третьих, мой слуга, Бертуччо, один стоит дюжины таких, – он небрежно мотнул головой, – что напали на вас. Не говоря уже о… – Кардоне не закончил фразу, решив, что намек очевиден и ясен, как утренний свет, что разливался над лесом.
«Хвастун», – Мод еле сдержала улыбку. Конечно, спутник ее не был трусом и умел обращаться с мечом – и она видела это собственными глазами. Но он, как многие мужчины, преувеличивал свои достоинства и возможности, особенно перед женщинами. Дамам надлежало принимать на веру все слова и восхищенными возгласами подпитывать непомерное мужское тщеславие. Напрасно Кардоне рассчитывает на подобную реакцию с ее стороны. Хотя для того, чтобы он благополучно доставил ее в Лондон, ей было совсем нетрудно выслушивать рассказы о его подвигах и подпитывать бальзамом его самолюбие. Да и слушать его было приятно – теперь, когда он не злился и не отдавал резких приказаний, голос его, низкий и хрипловатый, звучал обворожительно.
– Вы очень смелы, леди Вуд, но как ваш муж отпустил вас в такую дорогу? – продолжил Кардоне, дабы сказать ей приятное, а заодно выяснить ее положение.
Она замялась, словно этот простой вопрос смутил ее.
– Муж мой уехал… занят делами в… Девоне… А вы давно в дороге? Откуда едете?
«Муж уехал в Девон и отпустил жену в такой дальний путь? Что это за муж? – подумал он и тут же с усмешкой ответил самому себе: – Такой же, как и ты, пират и странник, давным-давно покинувший свою жену и свои земли, которых теперь лишен…»
Мысли о том, что он слишком долго странствовал и вновь, как уже не раз бывало в его жизни, расплачивается за свои или чужие грехи, не давали ему покоя не первый день. Прожив полную авантюр и опасностей жизнь, чудом добравшись живым до своего тридцатилетия, однажды, глядя на волны, покачивающие каракку, на смутные очертания острова, к которому приближалось судно, он подумал, что пора возвращаться домой. На тот остров, где родился, где тринадцать лет назад оставил семью и жену.
«Моя жена уехала в Саттон – в тихое место, подальше от смуты. Что ж, вполне разумно… Но что же влечет эту красавицу в Лондон, подальше от мужа? Неужели только приязнь к отцу? Может, желает попасть ко двору? Вуд… Кажется, никогда не был знаком с таким семейством…»
Задумавшись, Кардоне не сразу ответил на вопрос попутчицы.
– Давно ли я в дороге? Всю жизнь. Я живу в дороге, леди Вуд, но надеюсь добраться до конечной цели своего долгого путешествия. Ныне я еду от Адрианова вала [24], вы не бывали в тех местах, на севере? Хотя, конечно, Лондон, двор… Балы, вероятно, привлекательней тех диких мест.
Вопрос о муже, а затем упоминание Кардоне о своем долгом путешествии затронули очередную болезненную для Мод тему. Ее рука машинально потянулась к груди, где под платьем на тонком кожаном шнурке, увитом золотой нитью, висел изумруд – подарок ее мужа. Мужа, которого она не видела много лет и вряд ли узнает при встрече, если эта встреча когда-нибудь состоится.
Адрианов вал… На границе с Шотландией. Она бывала в тех местах ребенком, когда несколько месяцев прожила в замке мужа. Но не помнила ни этого замка, ни мужа.
Ей было всего шесть лет, когда состоялась ее помолвка с сэром Ральфом Перси, вторым сыном пятого графа Нортумберленда. Через год их обвенчали – старый граф был при смерти и торопил со свадьбой, после которой муж Мод уехал воевать, затем – путешествовать по свету, за эти годы так ни разу не посетив Англию. Изредка он подавал о себе вести сэру Уильяму и присылал подарки для подрастающей жены. Заморские безделушки, в их числе две диковинные, необычайно красивые, огромные, с восхитительными завитушками и зубчатыми краями раковины; драгоценности – горсти крупного, с розоватым отливом жемчуга, россыпь изумрудов. Среди них выделялся один камень: прозрачный темно-зеленый изумруд размером с яйцо куропатки с небольшим изъяном – крошечным желтоватым пятнышком в форме звездочки, один луч которой был вытянут чуть больше других. Мод была в восторге от подарков, но более всего ей полюбился этот изумруд, с ним она никогда не расставалась. Днем он лежал в мешочке на поясе, а ночью занимал место под подушкой, и, засыпая, она сжимала его в руке. Сэр Уильям отдал драгоценности ювелиру, из них были сделаны жемчужная нить и изумрудное ожерелье. Большой камень огранили отдельно в золотую оправу, и Мод стала носить его, не снимая. Ей представлялось, что так она становится ближе к мужу, будто прикасается к нему… Он появлялся в ее мечтах и снах – красивый, добрый, заботливый и любящий. Мод с нетерпением ожидала его приезда, но шли недели, месяцы, годы, а сэр Ральф не возвращался. Постепенно она перестала его ждать, стараясь не вспоминать о том, что у нее есть муж. Только по привычке продолжала носить изумруд…
И вот теперь ей пришлось сначала солгать об отце, а мужа и вовсе «отослать» в первое пришедшее на ум графство подальше от Лондона.
«Он тоже всю жизнь в дороге, – с горечью подумала она. – Но если у моего спутника есть хотя бы конечная цель путешествия, то сэру Ральфу Перси не нужны ни дом, ни жена, ни семья. Только вечная дорога… Интересно, у Кардоне есть жена? И ждет ли она своего мужа или, как и я, при встрече не узнает его?..»
– Лондон, несомненно, привлекательнее, особенно балы при дворе, – сказала Мод, никогда не бывавшая в Лондоне. И нынче ей будет совсем не до танцев. – Вы решили вернуться в общество, сэр? Устали от дороги? – чуть насмешливо поддела своего собеседника девушка и тихонько потрясла головой, пытаясь побороть одолевающие ее усталость и сонливость.
– Устал от дороги? – переспросил сэр Ральф Перси или мессер Кардоне, как его звали последние годы. Прозвище свое он получил, как ни странно, от собственного слуги и сотоварища по странствиям Бертуччо Оливы, который прозвал его Репейником, что на его родном языке звучало как Кардоне. – Да, вы правы, мадам, устал… Но конца пути пока не вижу, – машинально добавил он, вновь на миг погрузившись в свои думы. – Но вы устали более меня, – добавил он, взглянув на свою спутницу.
«Она путешествует без мужа оттого, что они живут врозь? И он позволяет ей делать, что ей захочется?» – Гадать о ее муже было трудно, да и какое Ральфу было дело до джентльмена, которого он никогда не видел и не увидит.
– Вы бывали уже в Лондоне? Что делает в Лондоне ваш отец? Служит ли при дворе или занят другими делами? – спросил он.
– Служит? – переспросила леди Вуд. – Нет, не служит. Он оказался в городе… У него там дела, но не торговые, нет. Просто дела. Я никогда не была в Лондоне, но мне нужно как можно скорее туда попасть. А вы… вы тоже спешите, сэр?
24
Адрианов вал – «Стена Адриана» (англ. Hadrian’s Wall) – укрепление из камня и земли, возведенное во времена римского владычества (при императоре Адриане) между 122-м и 126 г. н. э. Вал был построен в самом узком месте (от современного Карлайла до Ньюкасла) поперек острова Великобритания для защиты Британии с севера и к югу от стены. Длина – 117 км, ширина – 3 м, высота – 5–6 м.