Но возвратимся к нашей царице. Зевает, значит, она в своем тереме от скуки без мужского общества. И так ей тошно, так нудно, аж плакать впору. И в этом отношении черкешенка Мария, вторая жена Ивана Грозного, настроения многих русских цариц олицетворяла. А о ней автор так писал: «Тяжело ей дышится здесь! В затхлом, спертом воздухе царских теремов, где не цветами, не лесами пахнет, а ладаном несет да травами сухими. Давит ей голову высокий убор, кика жемчужная, дорогими каменьями унизанная. Жмет плечи душегрея парчовая, тяжел сарафан аксамитный, шумливый, богато расшитый кругом. Слишком грубы, даже порою жестоки ласки царя. Часто ему словно и глядеть противно на ее женскую красоту. Не зря толкуют, что иные, нездешние азиатские обычаи завелись у Ивана, что и гарем он имеет тайный, да и похуже еще многое. Такова женская доля: игрушкой, рабою быть у отцов, у братьев, у мужей своих»[5].
Намек на азиатские обычаи Ивана Грозного довольно прозрачен. Грозный царь так ушел в кровожадность и сладострастие, что не мог уже довольствоваться одной женской любовью. Бисексуальным он от природы не был, он им стал. Его возрастающая с годами извращенность требовала более острых ощущений. Для этой цели присмотрел он в качестве объекта своей любви смазливого Федьку Басманова, сына боярина, и сделал его своим любовником. После, чтобы проверить чувства Федьки, прикажет ему убить собственного отца, и Федька не осмелился ослушаться. Собственноручно убил своего отца. Один из хроникеров того времени так пишет: «Дмитрий Оболенский поспорил с Федькою и сказал ему: „Я и мои предки служили царю с пользою, а ты гнусной содомией“. Оскорбленный красавчик пожаловался на своего обидчика царю, и голова Дмитрия Оболенского на другой же день пала на плахе»[6].
Ох уж этот всемирный гомосексуализм! Во все века существовал и процветал, как и самая древняя профессия мира! Сколько этих «меньшинств», законом тогда не охраняемых (не то что сейчас), через историю в альков монархов пролезло? С Александра Македонского все пошло. Он хоть и пяток жен имел, мальчиками отнюдь не гнушался, и чело его матушки Олимпиады, которая сама-то тайно со змием совокуплялась, нередко омрачалось при известии об очередной аномальной связи своего сына. Древняя история вообще славилась гомосексуализмом. Тут и древнеримский Филипп II, живущий с мужем своей дочери, и Нерон, в перерывах между объятиями жены Поппеи переходящий в объятья любовника Пифагора. Часто кровавые драмы на почве гомосексуализма разыгрывались, направляя ход истории в иное русло. Жить бы себе спокойно Помпею, мужу Антонии, которая была дочерью хоть и хромого, но могущественного Клавдия Тиберия, да грех его попутал своим гомосексуальным наклонностям волю дать. Он купил за огромные деньги красавца раба Лицидаса и так в него влюбился, что жить уже без него не мог, и каждый день вместо спальни молодой жены посещал спальню своего раба. Ну, терпела, терпела Антония адские ревностные муки, не выдержала, пожаловалась батюшке: «Вот, значит, батюшка император, вы все наследника от меня ожидаете, внука своего, значит, а какой уж тут внук, если мой муж жену себе иного пола выбрал?» Не стерпел Клавдий Тиберий такого оскорбления женского пола вообще и своей дочери в частности и, не сходя с места, приказал страже подняться наверх и там без суда и разбирательств прикончить влюбленную парочку, что и было исполнено. А кровавая драма, происшедшая на английском троне?
Жены терпели, терпели любовников своих мужей — и не выдержали наконец. Не пожелали несчастливыми по свету ходить, и раз уж в семейном алькове ничего не получается, решили сатисфакцию на государственном троне получить. Муженьков своих гомосексуальных с трона повыпихивали и сами сели королевством править. Ведь именно так случилось в XIV веке с Изабеллой Французской, женой английского короля Эдуарда II. Она тоже сначала плакалась на свою горькую долю отцу в жилетку, французскому королю Филиппу Красивому: дескать, что это, батюшка, за порядок такой? Мой муж поступает со мной, как с выжатым лимоном — все последние мои соки выжал четырьмя тяжелыми родами и теперь с сознанием хорошо исполненного долга спальню мою игнорирует, а с молоденькими мальчиками бесчинства во дворце творит. Это что же: «Кончил дело, гуляй смело?» Ну, Филипп Красивый в семейные дела вмешиваться не пожелал, войной на Англию не пошел; тогда Изабелла Французская, взяв инициативу в свои руки, двинулась сама с войсками на Англию; мужа с престола свергла и села на английский трон. И правила так жестоко, что за свои злодеяния получила прозвище «Волчица Франции». А злодеяния ее и впрямь изуверские, достаточно вспомнить, с какой жестокостью и изощренным садизмом она с мужем и его любовником Деспенсером разделалась. Деспенсера живьем кастрировала, а потом распорола ему живот. Мужа, бывшего короля Эдуарда II, посадила в замок-тюрьму Берклей и перед тем как физически его уничтожить, такую вот пытку применила: разогретый докрасна железный прут воткнула ему в задний проход. Не блуди! Вот ведь как бесславно дела королей-гомосексуалистов кончаются. От этой пагубной страсти страдал и Фридрих Великий Прусский, которого отец в молодости в черном теле держал, по щекам бивал, в темницу на хлеб-воду и тяжелые пытки бросал и женил на уродине неимоверной. Ну, Фридрих, перед тем как Великим стать, свой внутренний бунт санкционировал все тем же способом: начал любовь осуществлять со своим слугой Фредерсдорфом. И тут гармония и физическая и духовная была полная: оба друг друга любили и обожали на флейте играть. И часто из спальни его величества раздавались звуки флейты, перемешанные с любовными воздыханиями, пока слуга, угрызениями совести от своего порока мучаясь, не повесился чуть ли не на собственном галстуке.