Лишь Я. В. Брюс, А. А. Вейде и П. А. Толстой пришли в Сенат нетитулованными (впрочем, Яков Брюс был возведен в графское достоинство уже 18 февраля 1721 г., а Петр Толстой — 7 мая 1724 г.). Остается добавить, что из числа лиц, родственно связанных с царствующим домом, в Сенате конца 1710‐х — первой половины 1720‐х гг. заседали Ф. М. Апраксин — старший брат покойной к тому времени царицы Марфы Матвеевны, Г. И. Головкин, приходившийся Петру I троюродным дядей[206], и все тот же И. А. Мусин-Пушкин (19 % сенатского присутствия).
Таким образом, возможно констатировать, что после 1718 г. прослойка титулованных лиц в составе сенатского присутствия значительно увеличилась. Следует заметить, однако, что если среди сенаторов «первого призыва» отсутствовали представители «новой знати» — лица недворянского происхождения, то в составе Сената 1718–1724 гг. таковых насчитывалось двое: сын дворцового конюха А. Д. Меншиков и сын холопа П. П. Шафиров[207] (12 % тогдашнего сенаторского корпуса)[208]. Кроме того, нельзя не отметить, что на протяжении февраля 1711 г. — января 1725 г. почти не изменилась доля сенаторов, имевших родовые княжеские титулы (среди сенаторов «первого призыва» их было 36 %, а среди сенаторов «второго состава» — 38 %[209]). Так что по признаку аристократичности сенатское присутствие 1718–1724 гг. почти не отличалось от присутствия 1711–1718 гг.
Что касается чиновного статуса и прежнего должностного положения, то в Сенате 1711–1718 гг. высший для России начала XVIII в. чин боярина имели четыре лица: П. М. Апраксин, Я. Ф. Долгоруков, И. А. Мусин-Пушкин и Т. Н. Стрешнев (36 % тогдашнего сенатского присутствия). Кроме того, И. А. Мусин-Пушкин носил «новоманерный» чин тайного советника, в который он был произведен (одним из первых в России) 18 июля 1709 г. Вместе с тем пять лиц (В. А. Апухтин, М. В. Долгоруков, Н. П. Мельницкий, Г. А. Племянников, М. М. Самарин) получили назначение в Сенат, находясь в старинном чине стольника, не входившего в систему думных чинов (45 % сенатского присутствия).
По прежнему служебному положению наиболее высокопоставленными должностными лицами среди сенаторов «первого призыва» являлись все те же Я. Ф. Долгоруков, И. А. Мусин-Пушкин и Т. Н. Стрешнев, успевшие поработать в Боярской думе. К их числу представляется возможным добавить и П. М. Апраксина, еще 29 июня 1689 г. произведенного в окольничие[210] (суммарно 36 % тогдашнего сенатского присутствия). Еще три лица возглавляли до назначения в Сенат центральные органы власти: Н. П. Мельницкий — Военный приказ, Г. А. Племянников — Адмиралтейский приказ, М. М. Самарин — Мундирную канцелярию (27 %; суммарно 64 % сенатского присутствия). Потолком досенаторской карьеры Г. И. Волконского явилась должность ярославского обер-коменданта, а П. А. Голицына — должность архангелогородского губернатора.
В Сенате «второго состава» доля лиц, имевших наивысшие чины, заметно уменьшилась. Чины, попавшие в 1722 г. в I класс Табели о рангах, носили к моменту определения в Сенат четыре лица: Ф. М. Апраксин — генерал-адмирала, Г. И. Головкин — канцлера, А. Д. Меншиков и Н. И. Репнин — генерал-фельдмаршала (25 % сенатского присутствия 1718–1724 гг.). К ним, правда, представляется возможным добавить еще трех лиц, которые состояли в чинах, отнесенных впоследствии ко II классу Табели: Я. В. Брюс попал в Сенат в чине генерал-фельдцейхмейстера, а Г. Ф. Долгоруков и П. А. Толстой — действительными тайными советниками (19 % сенатского присутствия; суммарно 44 %).
В то же время среди сенаторов 1718–1724 гг. вообще не оказалось лиц «негенеральских» чинов (то есть ниже IV класса Табели о рангах). Четыре лица (Д. М. Голицын, В. Л. Долгоруков, Д. К. Кантемир, А. А. Матвеев) попали в Сенат в чине тайного советника (изначально IV класс Табели, повышенный, по закону от 7 мая 1724 г., до III класса[211]). В свою очередь, Г. Д. Юсупов был назначен сенатором, находясь в чине генерал-майора (IV класс Табели).
По наивысшей точке прежней карьеры большинство сенаторов «второго состава» являлись главами центральных органов власти (10 человек — 63 %), а Я. Ф. Долгоруков и И. А. Мусин-Пушкин (как уже говорилось) — сенаторами «первого призыва» (13 %; суммарно 76 %). Лишь В. Л. и Г. Ф. Долгоруковы перед приходом в Сенат занимали должности глав дипломатических представительств (во Франции и Польше), а Г. Д. Юсупов — строевую должность в Преображенском полку. Наконец, покинувший Турцию в 1711 г. бывший господарь Молдавии Д. К. Кантемир до определения в Сенат вообще не состоял на российской государственной службе. Таким образом, возможно констатировать, во-первых, что по показателю чиновного статуса и прежнего должностного положения сенатское присутствие 1711–1718 гг. являлось заметно более однородным, нежели присутствие 1711–1718 гг., а во-вторых, что среди сенаторов «второго состава» увеличилось число тех, кто перед назначением в Сенат занимал высший административный пост.
206
Бабушка Г. И. Головкина Акулина Ивановна (урожденная Раевская) приходилась родной сестрой Прасковье Леонтьевой, бабушке царицы Натальи Кирилловны. Подробнее о генеалогии Гаврилы Головкина см.:
207
О происхождении П. П. Шафирова подробнее см.:
208
Уместно добавить, что знатностью происхождения не отличался и А. А. Матвеев — внук дьяка и правнук священника. Новейшую сводку данных о приказной службе Сергея Матвеева, деда Андрея Артамоновича, см. в кн.:
209
Стоит, правда, иметь в виду, что не обладавший родовым титулом Я. В. Брюс являлся потомком шотландских королей XIV в. (подборку документов по этому поводу см. в материалах дела об оформлении Якову Брюсу диплома на графское достоинство: РГАДА. Ф. 154. Оп. 2. Д. 162. Л. 30–32, 39).
210
Дворцовые разряды. СПб., 1855. Т. 4. Стб. 454. А вот боярский чин П. М. Апраксин получил лишь 22 января 1710 г., уже после ликвидации Боярской думы (