Но указом 1957 года решено было культивировать иной образ жизни – промышленный. Советские люди должны были получить индивидуальные жилища промышленного типа. Для решения проблемы нужен был переход от архитектуры к строительству, от ремесленных процедур к промышленным, от ампира к инженерии. И благодаря этому скорость строительства была феноменальной. «Жилищный указ 1957 года был одним из величайших сигналов хрущевской эры. Он дал зеленый свет беспрецедентному строительному буму – с большим отрывом самому масштабному в Европе», – пишет современный британский исследователь. В декабре 1963 года на пленуме ЦК компартии Хрущев утверждал, что за 10 лет более 100 миллионов людей улучшили жилищные условия, впрочем, в других случаях он упоминал 75 миллионов[241]. Другие подсчеты, причем за более длинный промежуток, с 1953 по 1970 год, дают удвоение общей жилой площади в стране. За этот срок в городах и на селе советское правительство и граждане построили 38,2 миллиона квартир и индивидуальных жилых домов. Более 140 миллионов людей получили новое жилье[242].
Это была настоящая революция – техническая и социальная, – но революция противоречивая. Пятиэтажные хрущобы спасли страну от бездомности. Появление у миллионов людей собственного угла стало одним из важнейших достижений хрущевской оттепели. Напомним, что ХХ съезд коммунистической партии, развенчавший культ личности Сталина, прошел в 1956 году. Полновластия Хрущев во внутрикремлевской борьбе добился в 1957-м и сразу же взялся за массовое строительство.
Советские архитекторы и дизайнеры были крайне ограничены в том, что они могли предложить гражданам. Дело не в установке на экономию и даже не в нехватке технологий, а в практике и правилах распределения жилых метров. С одной стороны, были нормы (санитарные нормы, изначально введенные еще большевиками и составлявшие 8, с 1970-х годов – 9, а в отдельных городах – 12 квадратных метров на человека; реальные нормы расселения им никогда не соответствовали, достигая в среднем половины требуемой площади), с другой – еще со сталинского времени – приоритет индивидуального расселения по принципу «одна квартира – одна семья». Советский архитектор мог проектировать полноценную квартиру с несколькими спальнями, столовой, кабинетом, прихожей и гардеробной, но в реальной жизни она все равно становилась коммунальной (если не была особо номенклатурной). Ведь если бы в квартиру въехала только одна семья, ее члены получили бы излишек жилой площади: острый дефицит жилья превратил минимумы в максимумы.
Размеры квартир и количество комнат приходилось сокращать. Квартиры своими размерами нарушали нормы («заселение квартиры индивидуальными семьями от трех до пяти человек возможно, только если проект рассчитывается исходя из шестиметровой нормы на человека», – писал архитектор Павел Блохин в 1944 году[243]). Но даже это не решало задачу. Архитекторам пришлось уменьшать не только размеры квартиры в целом, но и коридоры, ванные и кухни. Это еще одно непреднамеренное последствие одновременного существования нормы площади и установки на индивидуальное заселение. Сокращение площадей обеспечивало отдельность квартиры, но повышало стоимость ее строительства. Чем больше инфраструктуры было в здании относительно его жилой площади, тем дороже становился жилой метр. Отсюда неизбежное сокращение подсобных площадей: отказ от прихожей и коридора, совмещенный санузел и появление проходных комнат. Последние помогали не только исключить коммунальное заселение, но и обойтись без коридора[244].
Пространства с уникальными функциями (столовая, гостиная, кабинет, спальня) исчезли с архитектурных планов. Каждая комната теперь исполняла две и более роли. Ванные и туалеты размещались рядом с кухнями, чтобы сэкономить на инфраструктуре. Одновременно это означало смешение зон внутри жилья. Разделение домашнего пространства на интимные, публичные и сервисные зоны было уничтожено. Так появилось пространство, в котором многие из нас живут до сих пор, – пространство советской квартиры, сформированное не столько человеком, сколько нормами и практикой распределения жилья[245].
241
Smith M. Property of Communists: the Urban Housing Program from Stalin to Khrushchev. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2010. P. 100.
242
Это подсчеты историка Стивена Харриса (Harris S. Op. cit. P. 5). См. также: Zavisca J. Housing the New Russia. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2012. Kindle edition. Loc. 665.
243
Блохин П. Малоэтажный жилой дом. М.: Издательство Академии архитектуры СССР, 1944. С. 59.