Поучения дочери Изабелле в основном повторяют, нередко слово в слово, то, что король завещал своему сыну. Разумеется, собственно «Зерцало государя», относящееся к государю и правлению, исчезло, но речь вновь идет о вере, ненависти к смертному греху, значении исповеди, мессы и молитвы, о терпении перед лицом страдания, отвержении гордыни, о жалости к несчастным и беднякам, выборе «доброго» окружения, но отдельные поучения адресованы именно женщине. В духе времени Людовик считает необходимым давать образование как мальчикам, так и девочкам, как мужчинам, так и женщинам. Там, где он советует сыну не сорить деньгами, он рекомендует дочери быть скромной и в одежде, и в облике: «Не придавайте слишком большого значения платьям, равно как и развлечениям», «никогда не тратьте слишком много времени и не слишком усердствуйте, прихорашиваясь», «не доходите до крайностей в своих туалетах и всегда предпочитайте меньшее большему». Как бы то ни было, женщина создана, чтобы повиноваться мужчине: «Смиренно слушайтесь вашего мужа, отца и мать, как того требуют Божии заветы: вы должны исполнять это добровольно, из любви, которую вы питаете к ним, и особенно из любви к Господу нашему, который повелел это, и так тому и быть». Однако, как и Филиппа, он наставляет ее, что никакое земное чувство не должно возобладать над исполнением правосудия и долга, поставленного Богом: «Вопреки Богу вы не должны никому повиноваться». Подчинение дочери родителям, а жены — мужу не выходит за пределы повиновения Богу и верности ценностям, которые он даровал людям.
Наконец, любовь женщины к Богу должна быть чем-то более высоким, более абсолютным, чем любовь к Богу мужчины. Чтобы «угодить Господу нашему», «имейте в себе одно, никогда не покидающее вас желание». Наставляя Изабеллу, Людовик пишет о любви к Богу больше, чем наставляя Филиппа: «Мера нашей любви к Нему — это любовь без меры».
Глава седьмая
Король иностранных хронистов
Английский бенедиктинец Мэтью Пэрис. — Итальянский францисканец Салимбене Пармский.
Культура XIII века — это прежде всего христианская европейская культура. Коллективное сознание, чувство западноевропейской идентичности основаны на принадлежности к христианскому миру. Это чувство тем более развито у индивидуума, который причастен к общим институтам и культуре. Как правило, клирики мыслили понятиями христианского мира. Христианский мир — это их горизонт, и потому они чаще всего пишут всеобщие хроники[716]. Поэтому Людовик Святой представляет двойной интерес для авторов этих хроник: во-первых, потому что он — главное действующее лицо христианского мира, а во-вторых, потому что его образ исключительной набожности уже давно завоевал широкую известность. О нем говорили два главных иностранных хрониста, квазисовременники Людовика Святого (не французы, но христиане), но их свидетельства имеют четкие отличия. Хотя в «Хронике» английского бенедиктинца Мэтью Пэриса король и предстает как одно из действующих лиц первого плана, поскольку автор воистину создает хронику христианского мира, он все же занимает место, отведенное ему в истории: он такой же король, как и все, просто более набожен, и хотя Мэтью много слышал о нем от людей, более или менее хорошо знавших его, сам он с ним никогда не встречался. Да и атмосфера — это атмосфера традиционного христианского мира, где Папа и император, короли, вельможи, феодальное общество севера Европы выдвигают его на авансцену. Совершенно отлична от нее «Хроника» брата Салимбене Пармского. Это сочинение францисканца, которому известны новые формы христианской религиозности, ибо его жизнь протекала то в городских монастырях, то в странствиях, и он нередко рассказывал о том, что видел и слышал, в форме, скорее напоминавшей личный дневник или мемуары, чем всеобщую историю христианского мира. Он поглощен южной культурой, преимущественно культурой итальянских городов. Он скупо говорит о Людовике Святом, но однажды ему довелось с ним встретиться и вынести из этой краткой встречи самое яркое впечатление о святом короле, подаренное нам тринадцатым столетием.
Почти всю жизнь Мэтью Пэрис провел в аристократическом монастыре Сент-Олбанс на юге Англии, основанном королем Мерсии Оффой II во второй половине VIII века[717]. Он постригся в монахи в 1217 году. Поскольку, как правило, новицием бенедиктинцев можно было стать лишь по достижении пятнадцатилетнего возраста, то он, вероятно, родился около 1200 года. Если не считать нескольких поездок по Англии, Мэтью почти всю жизнь провел при дворе короля Генриха III в Лондоне (тогда он жил в Вестминстерском аббатстве), но, похоже, совершил одну-единственную поездку за границу. В 1247 году король Норвегии Хакон IV получил от Папы буллу, в которой сообщалось, что Мэтью направлен реформировать аббатство Сен-Бенет Холм на острове Нидархолм близ Бергена, испытывавшее огромные трудности с финансистами («ростовщиками») — кагорцами. Мэтью также доставил Хакону послание от Людовика IX, в котором последний приглашал норвежского короля вместе с ним отправиться в крестовый поход. Неизвестно, почему и как король Франции доверил эту миссию английскому бенедиктинцу. Это единственный известный нам контакт, скорее всего опосредованный, между двумя действующими лицами. В июне 1248 года Мэтью прибыл в Берген, а возвратился из Норвегии, вероятно, через год. Он вернулся в Сент-Олбанс и, несомненно, находился там в 1259 году.