Но это и мир, где Иисус укрощает разбушевавшиеся волны и идет по воде, а святой Петр, который еще не уверовал, рискует утонуть. Море, страх перед которым все же надо побороть, ибо в конце мира Бог уничтожит его в первую очередь, чтобы перед Страшным судом и вечностью воцарилось спокойствие. «И моря уже нет» (Отк. 21: 1). «И смерти уже не будет» (Отк. 21: 4). Ибо море — это смерть. Уже Исаия сказал: «В тот день Господь убьет чудовище морское» (Ис. 27: 1).
Но море — это и пространство на пути в крестовый поход, пространство покаяния, испытания, а также чаяния и надежды, надежды на то, что в конце водного пути окажутся мусульманские правители, ожидающие крещения, — вот неизменное чаяние Людовика Святого, который и в Египте, и в Тунисе находится во власти миража.
Людовик Святой знает цену более положительных образов моря, бытующих в библейской и христианской традициях. Главный среди них — образ мира чудес, в частности, островов, островков счастья, драгоценных осколков золотого века, счастливых островов, согласно традиции, заимствованной христианством у древности, будь то острова северных морей, где странствовал святой Брендан[968], или острова Атлантики, к которым пробуждался интерес, или острова Средиземного моря. У Жуанвиля есть два эпизода о чудесных островах, увиденных им во время морских путешествий с Людовиком Святым. В первом говорится об остановке на одном острове, которая затянулась из-за того, что юноши с одного из кораблей сошли на берег, чтобы нарвать фруктов, и не вернулись на борт; в другом, более важном, эпизоде на сцену выходят Людовик Святой, Жуанвиль и еще нескольких вельмож, высадившихся на одном острове, где они увидели цветы, травы, деревья и очень старый скит с костями, заставлявший их, христиан, думать не о языческом золотом веке, но вспоминать начальную Церковь, Церковь первых христианских отшельников на лоне природы, в чудесной пустыни острова. Море — это и пространство чудес, и Жуанвиль поведал о чуде спасения одного из спутников Людовика Святого, упавшего за борт[969].
Но море — прежде всего путь, который король выбрал и хотел одолеть, чтобы попасть на Восток.
Реальный Восток Людовика Святого[970] — это в первую очередь Кипр, опорный пункт латинского христианства в самом сердце Восточного Средиземноморья; контрольный пункт торговли Леванта, аванпост христианских купцов и крестоносцев. Остров, пережив множество превратностей судьбы, управлялся как королевство французской династией Лузиньянов, которую в 1247 году Папа освободил от вассальных обязательств по отношению к императору. На Кипре обосновались многие благородные фамилии французского происхождения. Людовик Святой считал его частью Франции. Да, на Востоке христианский мир мог чувствовать себя как дома.
Что знал король о Востоке, сходя на берег в Египте? Рассказы, преимущественно устные, вернувшихся в Европу крестоносцев знаменовали переход от «святой географии» к «палестинографии», по выражению А. Грабуа[971]. Но этот переход от библейского и палеохристианского ведения к более современным знаниям затронул лишь христианскую Палестину. Описания стали более точными, но в них все так же преобладает интерес к местам и памятникам, связанным с историей христианства. Впрочем, и здесь опять-таки при содействии нищенствующих орденов христиане получили более верное представление о мусульманском населении, в частности, о перспективе обращения мусульман в христианство. Доминиканцы и францисканцы изучали «сарацинский» («sarrasinois»), то есть арабский язык (как-то раз Людовик Святой обратился за помощью к доминиканцу, знавшему арабский). Если идея и реальность крестового похода в XIII веке коренным образом менялись, то наблюдается, в частности, их эволюция в некую мирную форму, получившую название «духовного крестового похода», не без участия, вероятно, святого Франциска, совершившего путешествие в Святую землю[972]. Людовик Святой стоит у слияния традиционного военного и нового спиритуального крестового похода.
Но в плане географических знаний невежество короля и его окружения все еще очень велико, — свидетельством тому поход в Тунис. М. Талби так и написал о крестовом походе 1270 года: «Направление, избранное Людовиком Святым, возникло из целого ряда ошибок: географических (неверной оценки расстояний), стратегических, экологических, политических, дипломатических и гуманитарных»[973].
968
970
В ч. I, гл. I я уже говорил о мире, окружавшем Людовика Святого, и, в частности, о Востоке. Здесь речь пойдет о его Востоке, известном ему Востоке реальности и грез.
971
Классической и до сих пор не устаревшей работой остается:
О том, каким виделся ислам христианам, см.: