Когда наступал час обеда, то перед едой он шел в часовню и капелланы читали ему под музыку терцию и обедню и Богородицу, но он читал все это тихо вместе с одним из капелланов…. Каждый день он слушал вечерню под музыку и тихо произносил ее вместе с капелланом. После ужина капелланы собирались в его часовне и громко пели повечерие под музыку обедни и Богородицы. И святой король, находясь в своей молельне, весьма часто вставал на колени во время повечерия и все это время проводил в молитвах. Каждый день, когда читалось повечерие Матери Божией, капелланы пели в этом месте одну из песней о Богородице очень торжественно и под музыку, иногда «Salve regina», иногда — что-то другое. После этого святой король возвращался к себе, и тогда приходил один из его священников и приносил святую воду, которой кропил покои, произнося «Asperges mе» и молитву, которую обычно читают после этого. И когда наступало время ложиться спать, король читал оба повечерия вместе с капелланом[997].
Это программа монашеского благочестия, в которой утверждались две особые формы почитания: усопших и Девы Марии. Такой четкий, как у монахов, распорядок времени был присущ Людовику Святому во многие, даже самые бурные, моменты жизни. И только, в четырех случаях вносились изменения, которые Людовик Святой старался по мере возможности избежать.
Во-первых (а такое случалось часто), путешествия верхом. О времени верховой езды аккуратно сообщают биографы, особенно Гийом де Сен-Патю, которого это, должно быть, поражало. Тогда король сокращал свою капеллу и количество месс, но многие из клириков капеллы сопровождали его и пели, окружив венценосного всадника, а он тихо повторял песнопения и молитвы вместе с капелланом или иным клириком[998].
Во-вторых, причиной изменения порядка богослужений была болезнь. Людовик Святой повторял молитвы и следил за службой, лежа в постели, и участвовал в ней по мере сил.
Еще одно затруднение возникало, когда в силу обстоятельств отсутствовала часовня. В таком случае часовней становились его покои, но такое случалось редко, ибо «часовни в королевстве были повсюду».
Наконец, месяцы, проведенные в плену у мусульман в Египте, когда при нем был только один христианин — его повар. Но и тут король прилагал все усилия, и его благочестие так поразило его стражей, что они вернули ему бревиарий, найденный на поле брани.
Король придавал огромное значение особым периодам времени, ознаменованным то печалью и ограничениями, то радостью, — времени покаяния и времени празднеств.
Таков, разумеется, Великий пост.
Весь год он постился по пятницам, не вкушал мяса и скоромного по средам. Он собирался поступать так и по понедельникам, но ему не позволили. Он постился на хлебе и воде в канун четырех великих праздников Девы Марии, равно как в Страстную пятницу, в канун дня Всех Святых и по случаю нескольких церковных праздников. В пятницу Великого поста и адвента он не вкушал рыбу и фрукты. В то же время иногда с позволения своего исповедника он съедал какую-нибудь рыбу и какой-нибудь плод[999].
Точно так же Гийом де Сен-Патю знает о воздержании короля от плотских сношений с женой во время адвента и Великого поста, в определенные дни каждой недели накануне, и в дни великих праздников, и в дни или накануне причастий.
999