В 1257 году, при неведомых обстоятельствах, Людовик Святой несколько исправил перегибы, внесенные этими мерами по отношению к иудеям. Он назначил трех церковников, которые пользовались его доверием, епископа Орлеанского, аббата Бонневаля и архидиакона Пуасси, исправить злоупотребления, причиненные во время captio, перед крестовым походом и во время изгнаний 1253–1254 годов. Восстанавливая ростовщические проценты евреев, эти чиновники должны были заниматься и возвращением евреям конфискованного у них имущества, ибо, как он уверял, «у него не было намерения его хранить», но этого не произошло. Если он предоставил «все права» этим уполномоченным «продавать дома, ренты и прочее недвижимое имущество иудеев», конфискованное по закону, то он «в то же время желал, чтобы древние синагоги со всею утварью, без которой они не могли отправлять службу в своих синагогах, были возвращены этим иудеям»[1561]. Кажется само собой разумеющимся, что древние синагоги были синагогами, существовавшими до канонического интердикта иудеям в начале XII века при Филиппе Августе строить новые синагоги; и их было не много. Но такой порядок реституции свидетельствует о том, что Людовик Святой надеялся на соблюдение христианской традиции терпимости не в пример религиозной практике иудеев. Иудейская религия в отличие от ересей и мусульманской религии всегда признавалась.
Точно так же в единственном известном в его царствование случае погрома во Франции он повелел арестовать изобличенных виновников. Нам эта резня известна только из буллы Григория IX от 5 сентября 1236 года, в которой он требует, чтобы король Франции защищал евреев. Погром в Анжу и Пуату был делом рук простонародья, которому мнилась таковой подготовка к крестовому походу. Бальи отыскали христиан, участвовавших в «резне евреев» и оштрафовали горе-«крестоносцев», которых удалось схватить[1562].
Наконец, в его правление иудеям не предъявлялись обвинения в ритуальном убийстве.
Как охарактеризовать позицию и политику Людовика Святого по отношению к евреям? Ныне в нашем распоряжении два термина: антииудаизм и антисемитизм. Первый относится исключительно к религии, но, каково бы ни было значение религии в еврейском обществе и отношения к ней Людовика, этого недостаточно. Совокупность проблем касательно его поведения выходит за строго религиозные рамки, и в игру вступают чувство неприязни и желание изгнать, а это последнее уже больше, чем неприязнь к иудейской религии. Но «антисемитизм» — неадекватный, анахроничный термин[1563]. Позиция и представления Людовика Святого не являются расовыми. Надо дожить до XIX века, чтобы псевдонаучные расовые теории внедрились в расистские и антисемитские ментальности и чувствования. Для характеристики поведения Людовика Святого я не нахожу более подходящего термина, чем «антиеврейский». Но эти антиеврейские понятия, эта практика и эта политика заложили фундамент будущего антисемитизма. Людовик Святой — веха на пути христианского, западноевропейского и французского антисемитизма[1564].
Хотя в документах то и дело говорится о почитании и обожании, которые питало к Людовику Святому его окружение, его подданные, весь христианский мир и даже его мусульманские противники, не секрет, что в его адрес высказывались критические замечания и существовало даже неприятие. Кое-что исходило от самого окружения, кое-что от различных социальных слоев, от мужчин и женщин королевства и от иноземцев. Одни критиковали его поведение как человека, другие — некоторые аспекты его политики. Но по большей части критика касается религии, направлена против его благочестия, его действий миротворца и поборника справедливости.
1562
Ibid. P. 23. Иногда евреи объединялись, оказывали сопротивление и спасались от погрома, как, например, евреи из Ниора.
1563
1564
Ж. Ле Гофф имеет в виду, что ненависть к евреям в XIII в. в определенной степени повлияла на позднейший расистский антисемитизм в том числе и потому, что она постепенно теряет исключительно религиозные основания. Но все же, считает, видимо, Ж. Ле Гофф, квазинаучные обоснования антисемитизм получает лишь тогда, когда наука становится элементом картины мира, а это происходит в XVIII–XIX вв. Появление собственно расистских теорий происходит лишь в XIX в. — веке бурного развития биологии, веке «Происхождения видов» Ч. Дарвина, когда делается вывод: раз существуют высшие (покрытосемянные) и низшие (голосемянные) растения, высшие (человекообразные) и низшие (прочие) обезьяны, то точно так же, совершенно объективно, существуют и высшие (например, «арийская» — термин XIX в.) и низшие (например, «семитская» — термин того же столетия) расы.