Он переносил эти страдания как все: «Он жалобно стонал». В 1259 году в Фонтенбло (несомненно, происходящее относится к 1254–1260 годам) Людовика одолела «тяжелая болезнь», о которой говорит Жуанвиль[1677] и которую упоминает и Бонифаций VIII. Король, думая, что смерть близка, позвал к себе архиепископа Руанского Эда Риго[1678].
Наконец, в преддверии своего второго крестового похода, Людовик был так слаб, что Жуанвиль возмущается тем, что его приближенные позволили ему выступить. Когда он приехал в Париж попрощаться с королем, ему пришлось нести Людовика на руках.
Великий грех совершили те, кто позволил ему выступить в поход, когда он был так слаб телом, что не мог ехать ни в повозке, ни верхом. Он настолько ослаб, что мне пришлось нести его из дворца графа Осерского, где я с ним простился, до монастыря кордельеров на руках[1679].
Это воспоминание останется самым горьким в памяти Жуанвиля: в данном случае это одно из самых ранних изображений Pieta, которое вскоре с успехом займет свое место в иконографии[1680]. Образ короля-Христа навеял эту сцену, в которой сам Жуанвиль выступает в роли матери.
То, что способствовало превращению страданий Людовика Святого в заслуги, — это терпение. Находясь в плену у сарацин или когда его изматывала «болезнь войска», он отвечал на свои страдания терпением и молитвой. При нем оставался всего один челядин, ибо все остальные были больны, — повар Изембер, который при посредничестве Гийома де Сен-Патю свидетельствует:
Я никогда не видел, чтобы блаженный король раздражался или негодовал в связи со своим состоянием или проявлял недовольство: нет, он терпеливо переносил и свои болезни, и невзгоды, приключившиеся с его людьми, и неустанно молился[1681].
Бонифаций VIII в булле о канонизации откликнулся на это терпение[1682], но латинское слово patiens («тот, кто терпеливo переносит», но также «кто страдает от») более двусмысленно: «В то время король терпеливо (?) переносил расстройство желудка и прочие болезни» (eodem rege tune temporis fluxum ventris et aegritudines alias patiente).
Людовик не просто приемлет страдания, но облагораживает их:
Так, будучи человеком глубоко верующим и всецело духовным, он проявлял тем больше рвения и тем больше заявлял о себе как о ревнителе веры, чем больше его одолевали скорби[1683].
В «Поучениях» он ставил в один ряд гонение, болезнь и страдание. Он не только советовал своим сыну и дочери терпеливо переносить их, но и быть признательными за приносимые ими заслуги[1684]. В этих текстах Людовик Святой употребляет еще одно выражение, весьма характерное для его эмоционального восприятия жизни: он говорит о «болезни сердца», подразумевая параллельно «болезнь тела», ибо для него пара сердце и тело превыше пары душа и тело или дух и тело. Выдвижение на первый план сердца означает наметившийся перелом в восприятии и в лексиконе[1685].
Наконец, единственный раз в наших документах Людовик говорит о чистилище — в обращении к прокаженному, которого он проведал в Ройомоне, и сказал, что эта болезнь — «его чистилище в этом мире»[1686]. Людовик Святой, будучи в данном случае консерватором, является приверженцем старой доктрины (но и Фома Аквинский не исключал такой возможности) Григория Великого, согласно которой возможно претерпевать «кару чистилища» на земле. В данном случае Людовик Святой прежде всего обнаруживает глубокое понимание болезни: недуг — это возможность перейти от очищения желудка к очищению души, от кары-наказания к вечному спасению, по заслугам, которые еще можно обрести в земном мире, а не на том свете[1687].
Больной король, терпеливый король, король, ставящий физическое страдание в заслугу, Людовик Святой не становится от этого «печальным» королем. Жуанвиль ясно говорит нам, что за исключением таких дней, как, например, пятница, когда по религиозным мотивам он гнал прочь внешние проявления радости, королю было свойственно веселое расположение духа: «Когда король был весел»[1688]. Возможно, еще и в этом одна из черт францисканской спиритуальности.
1680
1683
«Sic vir totus in fîde fixus, et totus in spiritum absorptus, quando magis erat malleis adversitatis et infirmatis adtribus, eo plus fervorem emittens, in se perfectionem fidei declarabat» (Guillaume de Chartres. De Vita et de Miraculis… P. 36).
1684
Сыну: «Если Господь Наш пошлет тебе гонение, болезнь или иное страдание, ты должен сносить их благодушно и быть благодарным Господу за это, ибо надо разуметь, что это делается для твоего же блага» (
Дочери: «Любезная дочь, если вам выпадет страдание или болезнь или что иное… переносите это благодушно, благодаря Господа нашего, и умейте быть ему благодарной, ибо вы должны разуметь, что это делается для вашего же блага и что вы это заслужили» (Ibid. Р. 193).
1686
«И так блаженный король утешил этого больного и сказал ему, что он должен терпеливо переносить страдания этой болезни и что это его чистилище в этом мире и что он более достоин переносить эту болезнь здесь, чем страдать как-то иначе в грядущем» (