Подобное напряжение и подобные достижения предполагали, без сомнения, постоянную и напряженную волю. Ни Жан-Батист Кольбер, ни маркиз де Сеньеле, ни Мишель Летелье, ни маркиз де Лувуа никогда не смогли бы обеспечить командным составом трехсотпятидесятитысячное войско и успешно противостоять всей Европе, не будь у них поддержки терпеливого и прозорливого монарха, каким был Людовик XIV. «Незаурядный талант министра никогда не затенял славу его монарха: наоборот, вся честь от успеха, а также порицание за некрасивый, неблагородный поступок опять же достаются последнему, который считается первопричиной всего»{44}. Поэтому-то и следует сожалеть о том, что Людовик XIV проявил такую суровость по отношению к Пфальцу. Даже подобное, небольшого масштаба опустошение страны слишком напоминало ужасы Тридцатилетней войны, чтобы не вызвать раздражение среди общественности, уже к тому времени сильно приобщенной к культуре. Даже если Тюренн выполнял данные ему приказы без зазрения совести и если Лувуа проявлял собственное рвение, эта практика выжженной земли отвратительна: сожжение благородного Гейдельбергского замка, например, — больше чем преступление, это ошибка!
Людовика XIV еще упрекают в том — вслед за Сен-Симоном, — что он слишком любил строительство[131]. Мы счастливы сегодня, что у нас есть Версаль и Трианон, мы рады, что можем собирать там различные республиканские конгрессы, принимать глав иностранных государств, что имеем возможность восхищаться роскошными фонтанами и любоваться остатками роскошного в прошлом парка; но мы одновременно упрекаем создателя всех этих чудес за то, что он слишком много потратил денег на их осуществление. Это не логично!
Стройки Его Величества (Лувр, Тюильри, Обсерватория, ворота Сен-Дени, Дом инвалидов, Сальпетриер, Ванд омская площадь, Сен-Жермен, Венсенн, Версаль, Кланьи, Трианон, Марли, не говоря уже о разных маленьких провинциальных и иностранных Версалях, которые были построены в подражание этому великому творению), и стройки, поощряемые королем (Сен-Рош, СенСюльпис, площадь Побед, Сен-Луи-ан-л'Иль), являются индустрией королевства, занимающей второе место после индустрии национальной обороны. Если в наше время не так очевидна острая необходимость этих индустрий, в те времена она бросалась в глаза всем: и вельможам, и простым людям. «Превосходно поставленное строительство» показывает значительность короля, правления и королевства. Эти строительные работы имеют неоспоримое политическое значение. Все построенное — это постоянно действующая всемирная выставка шедевров французского классического вкуса, соседствующая с космополитическим хламом XIX и XX веков.
Ни Франциск I, ни Лоренцо Медичи не смогли сделать гармоничным свое руководство и сотрудничество с представителями искусства, высокого и бытового. Сумев выбрать своих исполнителей-мастеров — Кольбера, затем Лувуа, как суперинтендантов, Ленотра, Лебрена и Мансара, как художников, разработавших общий план, Куазевокса, Вигарани, Келлеров, Тюби, Берена, Булля и других, как художников для выполнения отдельных произведений, — Людовик XIV создал стиль руководства, которому все всегда хотели подражать, но который никто не смог превзойти.
Поспешное выполнение некоторых проектов, импровизированный подход ко многим стройкам, неблагоприятный климат местности, где построен Версаль, до проведения здесь дренажа почв были причиной болезней, ранений, даже несчастных случаев с летальным исходом. Но можно ли оценить отрицательно из-за этого весь художественный ансамбль строек? Конечно нет. Однако, достойно сожаления, что знаменитый поворот вод реки Эр, виадук Ментенонский, проект которого был грандиозным, хотя технически его реализация была возможна, стоил большой суммы денег и многих человеческих жизней. Можно сокрушаться об этом, но недооценивать все построенное нельзя. «О великом человеке судят по его великим делам, а не по его ошибкам», — напоминает нам Вольтер. В то время, когда строили этот злополучный канал, унесший много человеческих жизней, бывали битвы, когда погибало еще больше народа. И наоборот, никакой договор (даже Нимвегенский) не дал так много для славы нашей страны, как ансамбль Версаля: дворец, город, парк и пристройки, архитектура и украшения. Швейцарцы, использованные на работах по рытью того водоема, который назван их именем, солдаты, умершие на тяжелых работах по строительству канала реки Эр, отдали свои жизни не зря. Нельзя сказать то же о жертвах, принесенных во время некоторых современных войн.
131
Этого намека на постройки — вероломство Сен-Симона, который никогда не любил Версаль — нет ни в одном из двух рассказов Данжо, в которых он детально и ясно описал болезнь и смерть короля.