Что же делать?
Перекреститься? Прочитать молитву? Хотя бы «Отче наш».
К стыду своему, Денис не знал от начала до конца ни одной молитвы. Раньше он даже гордился этим, а сейчас горько пожалел. О крестном знамении помнил лишь то, что православный человек делает его, сложив три пальца в щепоть. Лоб, живот… А дальше? правое плечо или левое?
Кипелов старался, подливая масла в огонь. Денис выключил музыку.
К счастью, блондинка, очевидно, обладавшая повышенной чувствительностью к неприятным запахам, не унималась.
– Да уберите его кто-нибудь! Все провоняемся, пока доедем!
– Что прицепилась к человеку? – устало возразил ей мужчина в чёрной куртке из кожзаменителя и вязанной шапочке, возвращавшийся, скорее всего, с ночной смены. – Всем ехать надо. Не нравится – садись на такси.
– Ты кто такой – мне указывать? – мгновенно переключилась на новый объект обладательница шубки. – Я за проезд заплатила!
– Ну, и езжай молча.
– А он заплатил?
– А может, он пенсионер? – встряла сердобольная девушка в розовой курточке и наушниках.
– Пусть покажет удостоверение! – отрезала блондинка. – Или вымётывается!
Последнее слово она произнесла так смачно, что не оставалось сомнений – это одно из её любимых.
Бомж продолжал буравить взглядом Дениса.
– Вот пристала к человеку… – проворчал работяга.
– А пусть перестанет вонять! Или вымётывается!
– Ну, как же он перестанет вонять? – недоумевала девушка в розовой курточке, главная ошибка которой состояла в том, что в словах блондинки она пыталась искать логику.
Дремавший до того парень в камуфляжной форме и белых кроссовках поднял голову.
– Ну, вы даёте! – восхищённо произнёс он, оглядывая спорщиков. – Бомж не может не вонять. Иначе он не бомж.
– Так мы теперь что – все провоняться должны? – не сдавалась блондинка с тонким обонянием.
– Бомжи в Донецке редкость, – рассудительно продолжал ополченец. – Хоть в «Красную книгу» заноси. Я с июня ни одного не видел. Это – первый!
Он поднялся. Покачнулся – трамвай входил в крутой поворот у обувного объединения «Контур» – и схватился за поручень. Денису на миг показалось, что его кисть покрыта плотной рыжей шерстью. Глупости, конечно. Скорее всего, перчатка такая.
Сделав несколько быстрых шагов, военный поравнялся с бомжом.
– Чьих будешь, дядя? Звать тебя как?
Эти слова отчётливо услышали все. Больше того, отдалённым эхом в голове молодого человека прозвучало: «А-ба эн? Му?» Денис не только не знал этот язык, но даже не догадывался, какому народу он может принадлежать. Да и человеческая ли это речь?
Не слишком ли много сегодня загадок? Так и с ума можно спрыгнуть. Как там говорится? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…
Бомж глянул исподлобья на ополченца. Быстро, недобро. Так глядит собака на хозяина, отбирающего кость. Но пёс, живущий рядом с человеком, знает, кто главный, чья рука даёт пищу, но может и жестоко наказать. Поэтому реакция бомжа оказалась вполне предсказуемой. Он съёжился, втянул голову в плечи и на ближайшей остановке выкатился из трамвая. Разве что хвост при этом не поджал.
Парень в камуфляже улыбнулся в пшеничные усы.
Возвращаясь, он прошёл мимо Дениса, тихонько бросив:
– N'ayez peur de rien. Nous sommes toujours proches.[2]
Это сработало, как контрольный выстрел. Французский язык Денис всё равно не понимал. Судя по тону, ополченец был настроен благожелательно. Но что он хотел сказать? Неужели, его появление не случайно? Как там говорилось в СМСке? «Держись. Мы рядом».
К счастью, поездка завершилась. Народ, скопившийся на «Пожарной площади» кинулся штурмовать вагон и пассажирам, покидающим его, пришлось постараться, чтобы не быть затоптанными.
С облегчением выскочив на свежий воздух, Денис помчался в университет на трясущихся ногах. Только оказавшись в первом корпусе – пустоватом и гулком, он почувствовал себя безопасности. Почему? Да кто его знает… Просто почувствовал, что здесь за ним никто не следит, никакой бомж не станет гипнотизировать взглядом и рядом не окажется «цыкающей» зубом старушки. Хотя, если задуматься, голливудские фильмы ужасов учат нас – как только ты расслабишься, решив, что опасность миновала, неведомые силы нанесут новый удар.
Одногруппников в аудитории собралось не густо. Из восемнадцати на пару по электротехнике явились всего четверо. Большинство остальных, по словам старосты Серёги, отписались во «Вконтакте», что возьмут задание у тех, кто смог добраться. Кто-то провёл ночь под обстрелом в подвале, кто-то перебрался из общежития в родной город или посёлок и сейчас просто не мог вернуться с территории, где стояли ВСУ. Трое уехали с родителями в Россию. Давно, ещё в августе. Они ещё числились студентами, но вероятность возвращения с каждой неделей войны сходила на нет. И всего лишь двое – Катя и Олег – решили продолжить учёбу в Красноармейске, соблазнившись рассказами о бесперспективности получения диплома в Донецкой Народной Республике.