– Да, все верно.
Отвечая на звонок, дядя встал со стула, подошел к двери и надел сланцы, а я заметила, что футболка на его спине была вся мокрая от пота. Я ждала дядю, выбирая из пиццы кусочки пеперони. Но он не вернулся. Тот день мне так ясно запомнился, потому что я трое суток прождала дядю или родителей в пустом доме. Мобильные телефоны взрослых были отключены, а до ближайших соседей идти пришлось бы полдня. Кроме того, меня не отпускала мысль, что кто-то может вернуться, пока меня не будет дома. Вечером третьего дня кто-то действительно постучал во входную дверь. Я выбежала, отчаянно надеясь, что это мама, но на пороге стоял мой репетитор.
– Джиан, почему ты одна? – спросил он.
Ответ на этот вопрос я и сама очень хотела бы знать. Я пожала плечами, вытирая кулачком слезы. А затем обернулась, словно меня вдруг одолели сомнения, действительно ли дома никого нет. Тьма гнездилась в каждом уголке, словно притаившаяся черная собака. Все эти три дня я ела, спала и тихонько плакала, стараясь не попасть в ее лапы. Вскоре черная собака, чей запах уже смешался с моим дыханием, стала слишком привычной, чтобы ее бояться. Как советовал мне дядя, я не отводила от нее глаз.
Дядя вернулся через месяц. Когда он пришел ко мне в детский приют, на нем были серая футболка и обувь, в которых он в тот день вышел из дома. Приближался Чхусок[1], и уже дул прохладный ветер, но дядя все так же обильно потел.
– Прости. Случилось кое-что срочное, не было выбора.
По дороге из отделения полиции в детский приют я узнала, что мои родители скончались в тот же день, когда пропал дядя, ответив на телефонный звонок. Он сказал, что на похороны бабушки пришел кто-то, кому нельзя было приходить, и из-за этого родители поссорились. Отец жестоко убил мать на крыше похоронного бюро. А затем покончил с собой. Убийство и самоубийство на почве ревности. Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять эти слова.
Как бы там ни было, я стала сиротой. Я стояла и издалека наблюдала, как дядя подписывал десятки документов, а затем собирал вещи, ставшие моими за месяц жизни во временном детском приюте.
– Дядя, значит, теперь я должна жить с тобой?
Он молча взял меня под мышки, поднял и посадил на пассажирское сиденье отцовского грузовика.
– Дядя! Так с кем я теперь буду жить? – вспылила я.
– Да, будешь жить со мной. Ничего же не поделать, верно? Кроме меня, у тебя никого нет, – ответил он, заводя двигатель.
Тут же, словно дождавшись подходящего времени, с неба хлынули плотные струи дождя.
– Дядя, где же ты был все это время?
Грузовик, дребезжа, выехал со стоянки.
– Готовился открыть бизнес.
– И какой же?
– Магазин всякой всячины.
– А что это за магазин?
– Магазин, в котором продается что угодно. Неизвестно, чего захотят люди, – нужно было подготовить заранее много разных вещей. Я ездил покупать товары. А теперь нужно построить склад на заднем дворе.
Дворники смахнули дождевую воду с лобового стекла, и в нем отразилось дядино лицо. Для человека, потерявшего мать и брата, он выглядел пугающе спокойным. От бессилия я подняла ногу и пнула по приборной панели. Мне стало невыносимо тревожно от того, что теперь я должна была жить с мужчиной, который оставил маленькую племянницу, только что лишившуюся родителей, в полном одиночестве и исчез.
– Почему только ты вернулся живым? Почему? – крикнула я.
Дядя остановил машину на обочине, поднял к лицу толстые ладони и начал бить себя по щекам.
– Это я во всем виноват.
Шлеп! Щеки мгновенно покраснели.
– Мне правда жаль.
Шлеп! Мелкие кровеносные сосуды лопались, на коже выступала багровая паутина.
– Я не должен был возвращаться.
Шлеп! Глаза покраснели, губы потрескались.
Шлеп!
Я топнула ногой, будто пытаясь противостоять дяде, и он тут же перестал давать себе пощечины. Кто-то постучал в пассажирское окно.
– Чон Джиан! Почему ты не ходишь в школу? Мы даже думали, что ты переехала.
Это был сын владельцев фотостудии Чонмин, с которым мы учились в одной школе. Его мать, стоявшая рядом с зонтиком для гольфа, приветственно моргнула. Дядя, прикрывая покрасневшие щеки, опустил стекло.
– Чонмин так соскучился, что даже письмо написал, – сказала женщина, искоса взглянув на лицо дяди.
– Я не могла прийти… Была занята в дядином магазине всякой всячины.
Я сама не поняла, почему сказала, что забросила учебу из-за магазина, который еще даже не открылся. Но Чонмин и его мать, похоже, поверили.
1
Чхусок 
– корейский традиционный праздник, отмечается в 15-й день восьмого лунного месяца. По стандартному календарю обычно выпадает на сентябрь.