– Ты не замечал ничего странного в дяде в последнее время? – спросила я Чонмина, открывая дверь в дом.
– Нет. Никогда бы не подумал, что он на такое способен, – твердо ответил Чонмин.
Входная дверь со щелчком открылась. Знакомый запах окутал меня, словно обнимая. Я увидела пару старых кроссовок со стоптанными задниками, скользнула взглядом по ключам от грузовика, висевшим на стене, по красному дивану, на котором дядя часто дремал, и по столу, вечно перепачканному соусом для пиццы. Ни одна вещь в этом доме не принадлежала дяде изначально. Он в любой момент мог уйти, прихватив лишь спортивную сумку, но решил остаться. Дяде следовало взять именно ее, а не лезвие бритвы.
– И все-таки он это сделал.
Я положила сумку и начала осматривать дом. Зайдя в гостиную, открывала ящики шкафа и тумбы под телевизор и кончиками пальцев перебирала их содержимое. Старая банковская книжка, наполовину использованная глазная мазь и зарядные кабели разного типа и длины. Среди то ли новых, то ли использованных батареек я нашла синий тканевый кошелек с логотипом Nike. Открыв его, я обнаружила два доллара и школьный пропуск. Средняя школа Хансинбук, третий год обучения, класс 1, номер 17, Чон Джинман. Фотография на школьном пропуске была чистой, без единой царапинки. Удивительно, но дядя выглядел на ней почти так же, как сейчас. Если не обращать внимания на отсутствие седины и более густые волосы, можно подумать, что дядя просто надел школьную форму и сделал этот снимок недавно.
Чонмин вышел из спальни и заглянул мне через плечо.
– Нашла фотографию, которую можно использовать? – спросил он.
– Эта должна подойти, наверное?
Я показала ему школьный пропуск дяди.
– О, отлично, – воскликнул Чонмин, а затем с изумлением поднес фотографию ближе к глазам. – Он выглядел в точности как сейчас! Почему так?
– Потому что дядя ни в чем не менялся. Идем в фотостудию.
Я положила школьный пропуск дяди в сумку и встала. Чонмин сунул руки в карманы штанов и улыбнулся.
– Увидимся на похоронах. И позвоню отцу и предупрежу, что ты заедешь, – он распечатает фото.
Чонмин открыл рюкзак и достал маску и резиновые перчатки.
– А ты что собираешься делать?
– Кто-то же должен убрать ванную. Оставлять это на тебя было бы слишком жестоко.
Мне хотелось отговорить его, но я не смогла произнести ни слова. Чонмин махнул рукой в сторону выхода и направился в ванную.
На сад опустилась синеватая тьма. Дорога меня ждала долгая, как и предстоящая бессонная ночь.
В полночь в похоронный зал пришли восемь человек, чтобы выразить соболезнования. Их привел подвозивший меня до дома таксист. Он протянул белый конверт с надписью «Чхве Санён».
– Ты должна встречать тех, кто пришел с соболезнованиями, а деньги от них приму я. Ты ведь знаешь, что вы с каждым из гостей должны один раз поклониться друг другу?
Я кивнула дядюшке Санёну и поприветствовала скорбящих гостей. Мужчина с совершенно поседевшей макушкой и женщина с почти съеденной помадой на губах зажгли благовония и поклонились мне.
– Ты же дочь Джинсока? Очень похожа на отца. Ох, какая же ты бедняжка… – вздохнула женщина.
Мы поклонились друг другу, она обняла меня и похлопала по спине.
– Ты же пришла выразить соболезнования из-за Джинмана, так почему вдруг болтаешь о его брате Джинсоке? – упрекнул женщину мужчина с седой макушкой и направился к пустому столу.
Сотрудник, чей акцент выдавал китайское происхождение, подошел мелкими шажками, неся поднос с едой, ттоком[12] и сухими закусками к спиртному.
Я поприветствовала жену дядюшки Санёна, которую видела только на фотографии на вывеске ресторана, и изрядно пьяного мужчину, чуть ли не на четвереньках приползшего выразить соболезнования.
Последним в морг зашел человек в черном костюме и солнцезащитных очках. Он возложил венок и тихо ушел, даже не поев.
– Что за бред – приходить на похороны в темных очках? Кто он вообще такой? – воскликнул дядюшка Санён, глядя вслед незнакомцу, а затем сел рядом с женой и первым делом потянулся к выпивке.
Истории, которые рассказывали люди, словно осколки, впивались в мое сердце. Дядя, который спокойно вытерпел восемьдесят ударов палкой от старосты. Дядя, который явился в школу, словно Санта, неся на спине сорок восемь гамбургеров из сеульского Макдоналдса. Дядя, который перемахнул через школьную ограду и сбежал, потому что боялся прививки от энцефалита. Дядя, который умел складывать бумажных журавликов. Дядя, которому нравилась Кан Суджи. Дядя, который присматривал за кроликами в школе. Я сидела рядом с этими людьми на коленях и смотрела на портрет мальчика по имени Чон Джинман.
– блюдо корейской кухни, пирожок или лепешка, сделанная из клейкого риса.