Пока караван удалялся, разбойники поспешно собирали разбежавшихся животных и раскиданные тюки, взваливали груз на мулов и привязывали к своим седлам за узду захваченных лошадей. Дележ добычи должен был произойти позднее, в надежном укрытии, далеко от места засады.
Грабители уже собирались отправиться в путь, как вдруг из-за пригорка показалась девушка. Она сделала несколько шагов и остановилась перед ними.
Это могла быть лишь одна из паломниц разграбленного каравана. Почему же она не последовала за своими спутниками?
Оправившись от изумления, разбойники рассерженно стали осыпать незнакомку вопросами. Что ей нужно? Получить милостыню? Попытаться вернуть отобранное украшение? А было ли оно на ней до их нападения? Кто мог подтвердить это? (Разве кто-нибудь из них всматривался в лица своих жертв, с которых они сдирали бусы и сережки?..) Притворщица, бесстыдница!.. Она за это поплатится! Ей придется возвращаться совсем одной и ускорять шаг, чтобы догнать своих далеко ушедших спутников.
Они выкрикивали, перебивая друг друга, все, что только ни приходило им на ум.
Девушка замерла, словно не слыша оскорблений и угроз, и ждала, не сводя глаз с предводителя разбойников. Она была очень высокой, серьезной и красивой.
Предводитель подъехал к ней на лошади.
— Почему ты не ушла вместе со всеми? Как получилось, что они не увели тебя? — спросил оп.
— Я спряталась, — ответила паломница.
— Спряталась?.. Зачем?.. Ты что, шпионишь за нами?.. Ты сумасшедшая?.. Тебе ведь было сказано: если ты не сможешь догнать своих, тем хуже для тебя. Уходи!
Девушка даже не шелохнулась.
— Ты что, оглохла?.. Проваливай! — повторил атаман.
— Это тебя я видела в мечтах, — прошептала странница точно во сне.
— Что?! — воскликнул молодой разбойник, а его сообщники, услышавшие неожиданное признание, покатились со смеху.
Предводитель однако остался серьезным. Нахмурив брови, он резко спросил:
— Чего ты хочешь?
— Возьми меня с собой, — тихо произнесла девушка.
Человек, к которому она взывала, окинул ее пристальным взглядом и, не проронив ни слова, поскакал прочь крупной рысью, чтобы занять место во главе отряда.
— Посадите ее на лошадь, пусть кто-нибудь везет ее позади себя, — бросил он на ходу через плечо.
Отряд разбойников пришел в движение. Развеселившись оттого, что возвращаются с богатой добычей, а их предводитель получил вдобавок от судьбы странный подарок, грабители с хохотом перебрасывались сальными шутками.
Но незнакомка будто ничего не слышала и подстегивала лошадь[5] с невозмутимым лицом.
Разбойники скакали без остановки до глубокой ночи. Наконец, когда они выбрались из извилистого ущелья, предводитель приказал сделать привал в густо заросшей травой долине, где струился ручей.
Быстро разбили лагерь и выставили часовых. Для этого достаточно было лишь сложить в кучу украденные тюки, привязать захваченных у паломников животных и развести костер. Выпив по несколько чашек чая с маслом и съев по две-три ячменные лепешки, разбойники заснули под открытым небом, закутавшись в свои меховые одежды и подложив под голову седла.
Впереди предстояли веселые дни пирушек по случаю удачного похода.
Любви молодого атамана была чужда поэзия; в этом отношении он ничем не отличался от своих собратьев и даже превосходил прочих разбойников грубостью.
Не спеша завершив скромную трапезу, он поднялся и бросил девушке:
— Ты хотела остаться… Ну что же, пошли!
И, не дожидаясь, когда она последует за ним, оп направился туда, где намеревался провести остаток ночи. Безмолвная девушка послушно шла за ним по пятам.
Сидя на покрывале, заменявшем ложе, предводитель перебирал в памяти новые для себя удивительные ощущения. Чувственность этого дерзкого разбойника, похожего на могучего здорового зверя, находила выход без всяких затруднений. Он шел к женщинам подобно жеребцам своего табуна, гонявшимся за кобылами. Дочери и жены пастухов охотно уступали ему то ли из страха, то ли оттого, что красивый самец пробуждал в них желание, но короткие связи не оставляли в его душе никакого следа.