Батька очень скоро понял, что коммунисты были самой дис-1 циплинированной и боеспособной, особенно в критической ситуа-1 ции, частью его армии. Ь то же время он не боялся, что они смо-Я гут оказать чересчур большое влияние на основную массу бойцов,! одержимых махновской вольницей.
Главным объяснением, почему длительное время Махно разре-1 шал в своей армии существование различных партий, проповедовав-1 ших диаметрально противоположные цели, явилась его убежден-! ность в том, что главной и единственной целью его армии явля-! ется улучшение материального положения, обладание землей if инвентарем, полная независимость от властей и свобода действий.! С этого пути, по его мнению, крестьянство не могла заставить ] свернуть никакая сила, ни одна партия.
Чтобы разделить сферы деятельности и влияния партийных организаций в дивизии, Махно передал коммунистам культурное
46 ПА ИИП при ЦК Компартии Украины. Ф. 5. On. 1. Д. 262. Л. 10.
просветительскую работу, а левым эсерам и анархистам доверил политическую деятельность.
Несмотря на стремление сохранить полную независимость, Махно к концу апреля 1919 г. попал под большое влияние анархистов.
Утром 29 апреля Махно приехал в Волноваху с 36 анархистами. Во время традиционной попойки его попутчики наперебой начали рассказывать о репрессиях ЧК и арестах анархистов. Изрядно выпивший батька отдал приказ немедленно арестовать во всех частях комиссаров127128. Это вызвало недовольство многих командиров, поскольку они хорошо знали, что этот приказ незамедлительно отразится на боеспособности махновских войск. Вечером того же дня в Гуляйполе приехал командующий Украинским фронтом В. А. Антонов-Овсеенко, чтобы разобраться в случившемся. Махно хлебосольно встретил высокого гостя.
Разговор батька начал не с военных вопросов. Сидевшие за столом члены его исполкома наперебой рассказывали о большой культурно-просветительной работе в Гуляйполе. В селе три образцово поставленные школы, имеются детские сады и коммуны. Махно заботится о раненых, число которых превышает тысячу человек. В Гуляйполе организовано 10 госпиталей, но нет ни одного врача. Антонов-Овсеенко и Махно обошли госпитали, которые размещались в бывших барских особняках. Оставшись наедине с батькой, Антонов-Овсеенко пытался вызвать его на откровенность.
«Разговор идет о наших планах в помощь Советской Венгрии, — вспоминал позже командующий, — о «прорыве в Европу» и об опасности наступления Деникина. Говорим о необходимости создания перед лицом контрреволюционной угрозы единого же-лезного фронта социальной революции; о том, что надо оберегать паши воинские части от политиканствующих проходимцев, не обострять из-за мелких недоразумений и недочетов отношений с местными властями, распустить Военно-революционный совет, принять общую систему Советской власти и насторожиться против белогвардейской (петлюро-деникинской) внутренней агентуры. Говорю прямо о подозрительных тайных сношениях с Григорьевым.
Махно поддакивает, горячо заверяет, что целиком согласен с этими указаниями, резко опровергает слухи об антисоветских замыслах своего штаба, о контрреволюционном сговоре с Григорьевым»*8.
Вечером состоялся митинг, на котором выступили Махно и Маруся Никифорова, которые призвали повстанцев всеми силами навалиться на общего врага — буржуазных генералов.
Антонов-Овсеенко уехал от Махно довольным и направил из Полог командованию телеграмму такого содержания: «Пробыл у Махно весь день. Махно, его бригада, и весь район — большая
боевая сила. Никакого заговора нет. Сам Махно не допустил бы. Район вполне можно организовать, прекрасный материал, но нужно оставить за нами, а не Южфронтом. При надлежащей ра боте станет несокрушимой крепостью. Карательные меры — бе зумие. Надо немедленно прекратить начавшуюся газетную трав лю махновцев-»129130.
127
Центральный государственный архив Советской Армии (далее ЦГАСА)
Д. 999. On. 1. Д. 34. Л. 5.