Я произнес словечко, которое записано в Евангелии, сперва на латыни; а по-немецки оно звучит так: «Господь наш Иисус Христос взошел в одну крепостцу и был принят некою девою, бывшею женщиной».
Ну вот, а теперь внимательно рассмотрите это слово. Поневоле должно было случиться, чтобы девою был тот человек, которым был принят Иисус. Ведь «дева» означает не что иное как человека, свободного от всех посторонних образов, столь свободного, каким он был, когда его еще не было. Смотрите, тут могли бы спросить: как человек, рожденный и пришедший в сознательный возраст, может быть свободен от всяческих образов, как когда его еще не было, — и при этом он многое знает, а ведь это все образы? Как же он может быть свободен? Тогда послушайте наставление[257], которое я хочу вам преподать. Если бы я обладал таким разумом, что все образы, какие когда-либо воспринимали все люди и какие присутствуют в Самом Боге, находились во мне умозрительным способом, но чтобы я в такой мере был бы ими не связан, что в деянии и покое, размышлении до и потом не воспринимал их как присущие мне и в каждый настоящий миг времени стоял свободно и несвязанно, готовым к восприятию дражайшей воли Бога, дабы исполнять ее без перерыва, то я был бы истинно девой, которой не мешают все образы, таким, каким я был, когда меня еще не было.
Я скажу больше: то, что человек является девой, вовсе не лишает его каких бы то ни было дел, каковые он когда-либо творил; (но) по отношению к ним он стоит девственно и свободно, без всяких помех для высшей истины, как Иисус свободен и не связан и Сам в Себе девствен. Как говорят учителя, что только подобное и подобное суть основа для единения[258]. Вот почему человек должен быть девицею, девой, которой надлежит восприять девственного Иисуса.
Теперь взгляните и со всем тщанием рассмотрите! Если бы человек и впредь оставался девицей, то от него не произошло бы никакого плода. А если он хочет стать плодоносным, то ему волей-неволей надлежит стать женщиной. «Жена» — самое благородное имя, какое можно приложить душе, оно много благородней, чем «дева». То, что человек впускает в себя Бога, это хорошо, и в такой восприимчивости он является девой; но то, что Бог становится в нем плодоносным, это лучше, ведь только плодоношение дарами является благодарностью за дары. И здесь дух в возрождающей благодарности становится женщиной, ибо он рождает Иисуса в отцовское сердце Бога.
Многие добрые дары воспринимаются в девстве и не порождаются женской плодовитостью в Боге с благодарной хвалой. Эти дары испортятся и все превратятся в ничто, так что человек никогда не станет блаженней и лучше от них. Тогда его девство ему совсем не будет на пользу, ибо вкупе с девством он не стал женщиной с изобилующей плодовитостью. В этом залегает ущерб. Потому-то я и сказал: «Иисус взошел в крепостцу и был принят некою девою, бывшею женщиной».
Супруги родят в год едва ли больше, чем один плод. Но на этот раз я имею в виду другой род супругов: всех тех, кто в себялюбии привязан к молитве, посту, бдению, разного рода внешним упражнениям и бичеванию. Всякую привязанность к тому или иному делу, — которая отнимает свободу в каждый настоящий момент предстоять Богу и Ему одному следовать в свете, каким Он тебе укажет на то, что делать и что оставить свободно и заново в любое мгновение, как будто бы ты ничего другого не имел, не хотел и не мог, — всякую привязанность и всякое преднамеренное дело, вновь и вновь отнимающее у тебя в любое время такую свободу, ее я называю теперь «один год». Ведь твоя душа не принесет ни единого плода без того, чтобы не выполнить дела, каковое ты взвалил на себя в привязанности к своему, не доверяя ни Богу, ни себе самому. Ты исполнил свой труд, предпринятый в себялюбии, иначе ты не будешь иметь мира. Стало быть, ты не принесешь никакого плода, если не совершишь своего дела. Это я назвал «одним годом»; и плод будет все-таки мал, ибо он проистекает из привязанности к своему, сообразно делу, но не свободе. Таких людей я именую «супругами», поскольку они ограничены себялюбием. Сии приносят мало плода, и к тому же он не велик, как я говорил.
Дева, сущая женой, свободна, несвязана и не отягощена приверженностью к себе, всегда одинаково близка Богу и себе самой. Она приносит много плодов, и они велики, не больше не меньше Самого Бога. Сей плод и это порождение производит дева, сущая женщиной, и всякий день приносит плоды в сто и в тысячу и бесконечное количество раз, рождая и становясь плодоносной из самого благородного основания, лучше же сказать: воистину, из того самого основания, из которого Отец порождает Свое вечное Слово, отсюда становится она плодоносно рождающей. Ведь Иисус, свет и отблеск сердца Отца, как говорит святой Павел, что Он есть слава и сияние отцовского сердца и властно просвещает сердце Отца[259], этот-то Иисус с нею связан и она с Ним, и она сияет и светит с Ним как единое целое и как яркий, ясный свет в отцовском сердце.
257
258