Я много раз уже говорил, что в душе есть некая сила, ее не касается ни время, ни плоть. Она струится из духа и остается в духе и вполне и совершенно духовна. В этой силе Бог также зеленеет и цветет во всякой радости и во всякой чести, как когда пребывает в Себе Самом. И здесь — столь сердечная радость и столь непомерно большое веселье, что никто о них не сумеет сказать. Ведь вечный Отец порождает в сей силе Своего вечного Сына без перерыва таким образом, что сия сила со-порождает отцовского Сына и себя самое, как того же самого Сына в единой силе Отца. Если бы человек владел целым царством или всеми благами Земли и отдал это просто ради Бога и стал бы одним из беднейших людей, какой живет на Земле, и если бы Бог дал ему пострадать так много, как едва ли давал какому-нибудь человеку, и он бы все это переносил вплоть до дня своей смерти, и позволь ему Бог бросить один только взгляд на то, каков Он в сей силе, — радость того человека была бы столь велика, что все это страдание и бедность были бы для него слишком малы. Да, и если бы даже Бог ему никогда не давал после этого вкусить Царства Небесного, он и так получил бы слишком высокую плату за все, что ему довелось перенесть, потому что Бог пребывает в той силе как в вечном сейчас. Если бы дух во всякое время был объединен с Богом в сей силе, человек мог бы не стариться, ведь тот миг, в котором Бог сотворил первого человека, и тот миг, в котором суждено погибнуть последнему человеку, а также тот миг, в котором я теперь говорю, они в Боге тождественны и суть не что иное, как единое сейчас. И посмотрите, такой человек живет в одном свете с Богом; и потому в нем нет ни страдания, ни временной очередности, а есть только ровная вечность. Воистину, у сего человека отнято всякое удивление, и все вещи сущностным образом находятся в нем. Посему он не воспринимает ничего нового из будущих дел и от какой-либо случайности, ибо проживает в едином теперь все время сызнова без перерыва. Такое божественное владычество заключено в оной силе.
Есть еще одна сила, которая тоже бестелесна[260]; она струится из духа и остается в духе и совершенно духовна. В этой силе Бог постоянно тлеет и пламенеет со всем Своим богатством, со всей Своей сладостью и со всем Своим наслаждением. Воистину, в этой силе обретается такая великая радость и такое великое, непомерное наслаждение, что их никто не может ни описать, ни явить. Я скажу вновь: если бы существовал человек, который в истинном разумении пережил в ней один только миг наслаждения и радости, какие в ней обретаются, — все, что он мог бы выстрадать и что хотел бы Бог, чтобы он выстрадал, было бы для него мало и вовсе ничто. Я скажу больше того: он находился бы в радости и полном покое.
Хочешь ли подлинно знать, является ли твое страдание твоим или Божьим, тогда подумай вот над чем. Если ты страдаешь ради себя, как бы сие не случилось, то тебе это страдание доставляет боль и тебе трудно его переносить. А если ты страдаешь ради Бога и лишь Его одного, то тебе это страдание не причиняет боли и оно тебе не тяжело, потому что Бог переносит сей груз. И это точно так! Если бы существовал человек, который хотел бы ради Бога и только ради Бога страдать и если бы на него вдруг низверглось все страдание, какое все люди когда-либо переживали и какое весь мир сообща переживает (теперь), то это ему не причинило бы страдания и было бы ему не тяжело, ибо Бог переносил бы сей груз. Если мне на плечи водрузить центнер, но на моих плечах его нес бы другой человек, то я погрузил бы на себя сотню килограмм также легко, как один, ибо мне это не было бы тяжело и не приносило страдания. Кратко говоря: что человек переносит ради Бога и одного только Бога, то Бог делает для него легким и сладостным, как я в начале сказал, когда мы приступали к нашей проповеди: «Иисус взошел в одну крепостцу и был принят некою девою, бывшею женщиной». Почему? Так должно быть волей-неволей, чтобы она была девой и к тому же женой. Ну вот, я сказал вам, что Иисус был принят, но я вам пока не сказал, что это была за «крепостца», и теперь я хочу поговорить об этом.
Я иногда говорил, что в духе есть некая сила[261], и она одна свободна. Порой я говорил, что есть прибежище духа. Иногда говорил, что в духе есть свет; а иногда я называл это искоркой. Теперь говорю я, что это ни то и ни это, и вообще не что-либо. Это дальше от этого и того, чем небо от земли. А посему я определяю это еще более благородным образом, нежели раньше. И вот оно уже смеется над благородством и над образом, и превзошло все это! Оно свободно от всех имен и обнажено от всех форм, свободно и чисто, как свободен и чист Сам в Себе Бог. Оно совершенно едино и просто, как един и прост Бог, так что в него никак невозможно проникнуть. Сия сила, о которой я сказал, что в ней Бог расцветает и зеленеет со всем Своим Божеством, а дух в Боге, — в этой самой силе Отец рождает Своего единородного Сына так же истинно, как в Себе Самом, ибо Он воистину живет в этой силе. И дух рождает со Отцем того же Самого единородного Сына и себя самого как единородного Сына и в этом свете является тем же самым Сыном и истиной. Если бы вы могли воспринимать моим сердцем, вы поняли бы, что я говорю: ибо это истинно и истина это глаголет.
260
261
...в