Чтобы и нам возлюбить праведность ради нее самое и Бога без всякого почему, в этом помоги нам, Боже. Аминь.
ПРОПОВЕДЬ 7
Пророк говорит: «Господи, сжалься над народом, который в Тебе». Наш Господь отвечал: «Уврачую отпадение их и возлюблю их по благоволению»[316].
Я приведу изречение: «Фарисей просил нашего Господа вкусить с ним пищи», и «Наш Господь молвил женщине: vade in расе, войди в мир»[317]. Благо тому, кто от мира идет в мир, это похвально, хотя этого и недостаточно; надо бежать в мир, (но) в мире нельзя начинать. Бог желает сказать: нужно быть пересаженным в мир и быть втолкнутым в мир и надо заканчивать в мире. Наш Господь говорил: «Лишь во Мне вы имеете мир»[318]. Ровно насколько ты в Боге, настолько же в мире. Если нечто находится в Боге, то находится в мире; если выходит из Бога, пребывает вне мира. Святой Иоанн говорит: «Все, что родилось от Бога, побеждает мир»[319]. Что родилось от Бога, то взыскует мира и бежит в мир. Вот почему Он и сказал: «vade in расе, беги в мир». Тот, кто находится в беге и пребывает в постоянном бегу, а именно в мир, сей есть небесный человек. Небо бежит постоянно вокруг, и в беге оно ищет мира.
Заметьте-ка: «Фарисей просил нашего Господа вкусить с ним пищи». Пища, которую я ем, так объединяется с моим телом, как мое тело с моею душой. Тело и душа, они объединены в одном бытии, но не в одном действии, — (не так), как моя душа; эта объединяется с глазом в одном действии, то есть, когда он созерцает. Итак, та еда, что я ем, имеет единое бытие с моим естеством, не объединяясь в едином деянии. Сие указует на великое единение, каковое мы должны иметь с Богом в бытии, а не в одном действии. Поэтому-то и просил фарисей нашего Господа, чтобы с Ним есть.
«Фарисей» означает того, кто отрешен и не ведает конца[320]. Принадлежащее душе должно быть полностью отделено. Чем благородней силы (души), тем больше они отделяются. Иные силы столь возвышены над телом и в такой мере отстранены от него, что действуют, очищая от внешнего и разграничивая. Один учитель сказал прекрасное слово: что хотя бы раз коснется телесного, то уже никогда туда не достигнет[321]... Другое (что обозначает слово «фарисей». — М.Р.) (заключается в том), что надобно быть отстраненным и отвлеченным и вовлеченным[322]. Отсюда следует то, что неученый человек способен любовью и стремлением стяжать себе знание и обучиться. А третье подразумевает, что надлежит не иметь окончания, нигде не завершать и не медлить, и так быть пересаженным в мир, что не знать ничего о раздорах, — столь глубоко такой человек бывает перенесен в Бога с помощью сил, которые испытали полную отрешенность. Поэтому пророк говорил: «Господи, сжалься над народом, который в Тебе».
Один учитель говорит: высшее дело, которое Бог когда-либо совершал во всех тварях, есть милосердие[323]. Самое тайное и вполне сокровенное, само то, что Он некогда сотворил в ангелах, имеет милосердие своим высшим пределом[324], — деяние милосердия, каковым оно пребывает в себе и каково оно в Боге. Что бы Бог ни творил, (Его) первое извержение, есть милосердие, но не то, которым Он покрывает человеку грехи и которым один человек милует прочих. Нет, учитель хочет сказать: высшее дело, совершенное Богом, есть милосердие. Некий учитель говорит: деяние милосердия столь свойственно Богу, что хотя истина, богатство и благость сообщают Ему имена — пусть одно в сравнении с другим именует Его более полно, — высшим деянием Бога остается все-таки милосердие[325]. Сие означает, что Бог переносит душу в наивысшее и чистейшее, что она способна принять: в простор, в море, в бездонное море; там-то творит Бог милосердие. Посему пророк говорил: «Господи, сжалься над народом, который в Тебе».
Что это за народ, который находится в Боге? Святой Иоанн говорит: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем»[326]. Хотя святой Иоанн говорит, что любовь объединяет, однако любовь никогда не перенесет в Бога, разве что только скрепит (уже объединенное). Любовь соединяет в действии, не в бытии. Лучшие учителя уверяют, что разум очищает от всего внешнего и воспринимает Бога нагим, как пребывающее в самом себе чисто бытие. Познание проникает сквозь истину и благо, устремляется к чистому бытию и берет обнаженного Бога, когда Он еще без имен[327]. (Но) я скажу: ни познание, ни любовь не объединяют. Любовь воспринимает Самого Бога, покуда Он благ, — и отпади Бог от имени «благо», любовь никогда не могла бы двинуться дальше. Любовь воспринимает Бога под покровом, под одеянием. А разум поступает не так; разум берет Бога таким, как Он в нем познается. Но и он ни за что не постигнет Его в море Ему присущей бездонности[328]. Я говорю: над сими двумя, разумом и любовью, простирается милосердие. В высшем и наичистейшем, какое Бог только может соделать, Он творит милосердие.
319
Ср.: 1 Ин. 5, 4. Ср. также:
320
321
322
323
324
325
327
328
...в