«Не стыдно ли тебе притязать на красноречие, к которому ты неспособен?», — увещевал Сенека[24] одного из своих сыновей, который, начав длинную речь, не справился даже со вступлением к ней. Тому, кто пытается следовать правилам, чересчур для него строгим, можно бросить такой же упрек: «Не стыдно ли тебе притязать на мудрость, которой у тебя нет?».
Светские люди в большинстве своем живут так легкомысленно и бездумно, что вовсе не знают того самого света, который постоянно у них перед глазами. «Они не знают его, — шутил г-н де Б*, — по той же причине, по какой мотылек несведущ в естественной истории».
При мысли о Бэконе,[25] еще в начале шестнадцатого века указавшем человеческому разуму тот путь, каким должно следовать, чтобы заново отстроить храм науки, мы почти перестаем восхищаться его великими преемниками — Бойлем,[26] Локком[27] и др. Он как бы заранее раздает им земли, которые они призваны распахать или завоевать, и напоминает Цезаря после битвы при Фарсале,[28] когда, став властелином мира, тот наделял царствами и провинциями своих приверженцев и любимцев.
Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти; в таких случаях о человеке можно сказать: «Вот больной, отравленный своим врачом».
Обычно нам бывает горько избывать иллюзии и страсти юности; однако случается и так, что человек с ненавистью вспоминает об их обманчивых чарах, уподобляясь Армиде,[29] предающей огню и разрушению свой волшебный дворец.
Как обыкновенные люди, так и врачи не умеют заглянуть внутрь нашего тела и распознать его недуги. И те, и другие незрячи, но врачи — это слепцы из богадельни «Трехсот»:[30] они лучше знают город и увереннее пробираются по его улицам.
Хотите знать, как делают карьеру? Поглядите на то, что творится в партере театра[31] при большом скоплении публики: одни все время остаются на месте, других оттесняют назад, третьи проталкиваются вперед. Это сравнение настолько верно, что выражение, передающее его суть, вошло в язык народа: простолюдин говорит не «сделать карьеру», а «пробиться в люди» («мой сын, мой племянник пробьется в люди»). Человек светский употребляет иные слова — «продвинуться», «выдвинуться», «занять подобающее место», но хотя эти смягченные обороты и освобождены от побочных представлений о насилии, неистовстве, грубости, суть дела отнюдь не меняется.
Физический мир кажется творением некоего могучего и благого существа, которому пришлось часть своего замысла препоручить другому, злонамеренному существу. Зато мир нравственный — тот уж, несомненно, плод забав самого настоящего и к тому же рехнувшегося дьявола.
Подкреплять общими словами утверждение, которое приобретает вес, только если его доказать, это все равно что объявить: «Имею честь уверить вас, что земля вращается вокруг солнца».
В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах — такими, какие они есть.
Что такое философ? Это человек, который законам противопоставляет природу, обычаям — разум, общепринятым взглядам — совесть и предрассудкам — собственное мнение.
Дурак, которого вдруг осенила умная мысль, удивляет и озадачивает, как извозчичья кляча, несущаяся галопом.
Людей, которые ни к кому не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, — вот кого мне почти не доводилось встречать.
Стоит ли исправлять человека, чьи пороки невыносимы для общества? Не проще ли излечить от слабодушия тех, кто его терпит?
Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями.
Молва царит в свете по той простой причине, что глупость — царица дураков.
Нужно уметь делать те глупости, которых требует от нас наша природа.
Почтительность без уважения — вот награда за чванство без заслуг.
Людей напрасно делят на значительных и ничтожных. Следует всегда держать в памяти слова кучера из «Жавельской мельницы»,[32] который говорит куртизанкам: «Ни вам, ни нам друг без друга не обойтись».
25
28
29
30
31
32