— Я наладил контакт с Наимом Азизом, — официальным тоном начинаю я. — Сначала через посредника, который поставлял ему оружие, потом лично. Он очень острожен в общении, однако мое прикрытие не вызвало у него сомнений.
— Тебе удалось выяснить местонахождение «Шатров Махруса»?
— Нет, но я упоминал в разговоре с Наимом, что заинтересован в покупке белой рабыни, желательно американки или европейки хорошего качества. Он обещал помочь.
— Каким образом?
— Я получу координаты на мой телефон за час до начала аукциона. И если сообщение придет сейчас, то я вряд ли успею добраться хотя бы к концу торгов.
— Это ирония, Джамаль? — холодно интересуется Таир, я смотрю на его погоны, чтобы он не заметил раздражения в моем взгляде.
— Я не уверен, что Ильдар будет присутствовать на аукционе. Он не настолько глуп, — озвучиваю вслух, о чем почти сразу жалею.
— Тебе не нужно думать, Джамаль. Твоя прямая обязанность — выполнять мои приказы.
— Как агент с широким перечнем полномочий я имею право в исключительных случаях…
— Никаких прав принимать самостоятельные решения до согласования со мной, — грубо обрывает меня полковник. Если бы я не был ему обязан всем, что имею, то возненавидел бы. — Какой бы экстренной ни была обстановка. Ты видишь результат своих решений?
— Если бы спецслужбы взяли Мааба…
— Ильдар на тот момент был бы уже ликвидирован на нашей территории, — снова не дал мне договорить Кадер. — А для уничтожения Мааба выехал бы другой агент.
— Вы бы не успели, акид[1], - уверенно заявляю я, и мне кажется, что слышу, как скрипнула или даже хрустнула челюсть Таира Кадера. — Я действовал по ситуации. И считаю, сделал все зависящее, чтобы минимизировать риски. И сейчас усиленно работаю над поиском Видада.
— Не ты один, — резким ледяным тоном бросает Кадер и встает из-за стола.
Я вопросительно смотрю в суровое морщинистое лицо, на котором яростно сверкают черные глаза. Линия губ сжата в жесткой усмешке, тяжелая челюсть напряжена. Внутри рождается тревожное предчувствие.
— Американская разведка?
Кадер мрачно кивает, убирает руки за спину и выходит на середину кабинета. Встает напротив, пристально глядя мне в лицо. Потом отступает назад, ухмыльнувшись уголком губ.
— Девушка, которую планировал вывезти в Анмар Видад, пару недель назад появилась в Асаде, — сообщает он, разворачиваясь к окну.
Я делаю то же самое. Теперь мы стоим плечом к плечу, наблюдая за тренировками агентов на полигоне. Но я только делаю вид, что наблюдаю. На самом деле мой мозг усиленно анализирует полученную информацию.
— Рекламная деятельность, все чисто на первый взгляд. Приехала со своим бойфрендом и съёмочной группой. Участвовала в нескольких шоу, которые попали на местные телеканалы. Там мы ее и заметили.
— И что не так с девушкой? — застыв, я, не моргая, смотрю перед собой, пытаясь не выдать своего состояния.
В стекле панорамного окна отражаются мои заострившиеся скулы и плотно сжатые губы. Прикладываю максимум усилий, чтобы расслабить мышцы. Мне удается как раз в тот момент, когда Таир поворачивает голову в мою сторону.
— Эрика Доусон — агент ЦРУ, и находится здесь с группой прикрытия и своим координатором Зейном Хассаном.
Я остро чувствую на себе пристальный сканирующий взгляд Кадера. Сердце с бешеной скоростью разгоняет кровь по венам, но я все равно ощущаю, как озноб бежит по спине.
Эрика Доусон… Шайтан, я надеялся, что не скоро ещё услышу это имя.
Мааб все-таки успел наговорить лишнего, иначе американские службы не начали бы несогласованную АРС операцию. Зачем она в это влезла, идиотка? Я же предупреждал, черт бы ее побрал. Я бы вернулся за ней, когда все закончится. Непроизвольно сжимаю пальцы в кулак, вспоминая, как изучал ими черты лица Эйнин. Я запомнил каждую…
Ее посветлевшие от слез глаза с мерцающими серебристыми искрами, точно такие же, как тогда, пятнадцать лет назад. Боль и отчаяние снимают маски, оголяют чувства, показывая внутреннее содержание, открывая истину, которую мы прячем даже от самих себя. Я пытался заглянуть внутрь, используя обычные проверенные методы; я думал, что страсть и желание приоткроют завесу, а мне нужны были ее слезы, боль и агония — то, что невидимой нитью соединило нас однажды и тут же разбросало в разные стороны. И когда я держал в ладонях залитое слезами лицо, вглядываясь в глаза, ставшие моим неискоренимым наваждением и источником вдохновения на долгие годы, она рассказала мне, кто она, не произнеся ни одного слова. Я увидел в их лазурных глубинах свою маленькую испуганную Эйнин, в одночасье потерявшую все, что у нее было: дом, семью, родину, веру и счастливую жизнь, которая могла бы ждать нас обоих… Я узнал ее слезы, Шайтан меня подери, серебристые искры в бескрайних озерах скорби и боли, тающие в глубоких глазах Эйнин, как хрустальные снежинки.