Дорита[93] звонит, действительно, частенько. Роман ее — ни плохой, ни хороший, в том смысле, что это вообще не литература. Написан он правильным, казенно-обывательским языком: «Заходящее солнце осветило верхушки деревьев...»
Маше Синявской я писал дважды, сегодня напишу в третий раз и параллельно буду просить содействия у Гладилина[94] и Некрасова.
После лета на наше семейство посыпались неприятности: пришлось усыпить собаку Глашу — ей было 16 лет и она не могла ни двигаться, ни есть, кроме того, почти беспрерывно хворает сынок, да и маманя сильно одряхлела. Поэтому — настроение хреновое. И зарабатываю мало.
Всех обнимаю. Не пропадай. Пришли мне 5–7 лир. стихотворений, я сам отправлю их в «Грани», не ленись.
Марью Синявскую рано или поздно достанем.
Извини за опечатки — пишу на чужой машинке.
Бахчанян написал повесть «О том, как поссорились Иван Денисович с Александром Исаевичем».
Твой
С. Довлатов
30 ноября <1985 г.>
Дорогой Наум!
Я чувствую, что замучил тебя своими письмами. Ты отвечай не сразу, регулируй.
Поэму[95] с удовольствием прочитал вслух Грише Поляку и Соломону Шапиро[96], однофамильцу твоего героя.
Поэма замечательная, для «Граней» всячески годится. Конец, мне показалось, неожиданный, но не стопроцентно эффектный, к последней строчке забываешь, что все началось из-за пива и сигарет. Через три секунды это вспоминается, но три секунды потеряны. Но это — мелочь.
Еще мне не понравилось «за два счета» (...и самолет Аэрофлота его доставит за два счета...). «В два счета» — идиома, то есть словосочетание нерушимое, я бы сделал, например: «...и самолет Аэрофлота его доставит к нам в два счета...», «к нам» в данном случае воспринимается естественно, я в своих дурацких передачах всегда пишу «наша литература», «наша страна», «наши порядки» — и всем ясно, что речь не об Америке, а о Союзе.
Я думаю, идеально было бы послать в «Грани» сразу — и лирическую подборку, и поэму, пусть они решат, с чего начать, я бы начал с лирики. Если ты в течение недели лирику подготовишь, то лучше бы я послал их вместе, не на выбор, а для очередности, тут есть некоторый журналистский момент, лирика для первой публикации — безоговорочнее. Короче, если в течение недели не получу лир. подборку, отсылаю поэму.
«Грани» никогда ничего не редактируют и не сокращают. Когда я предупреждал на этот счет Владимова, он сказал: «Мне бы такое и в голову не пришло».
Сичкин[97] куда-то пропал. Спасибо, что напомнил. Надо его разыскать.
Гражданства не получил и не очень стремлюсь.
Индюшку ел в гостях, куда отправился на машине Соломона Шапиро с мамой, Леной, Катей и Колей, всем семейством. Моя мать рассказывала за столом кавказские истории, и литературная общественность после этого сказала (как всегда все говорят после знакомства с нашей маманей): «Теперь мы знаем, откуда Серега черпает хохмы».
О Бродском спорить не желаю. Если уж Милош[98] тебя не убедил, то я и подавно не смогу убедить. Будем считать, что ты к нему относишься, как Толстой к Шекспиру. Кстати, читал ли ты Толстого? Прочти, тебе понравится. Можно даже в автобусе, если автобус идет из Цхалтубо в Сан-Франциско.
Всех обнимаю. Гони подборку.
С.
29 мая <1986 г.>
Дорогой Наум!
Прости, что я назвал тебя талантливым. Я ведь от души. И что это ты вдруг спохватился на седьмом году моих восторгов?
Разреши прочитать тебе на правах младшего короткую лекцию.
Есть три уровня жизни. Первый — для себя, второй — для людей и третий — для Бога. Бог в данном случае — высшее начало. Ты живешь для того, чтобы писать стихи. Для меня это совершенно очевидно, а для тебя — не знаю. Но без тебя в литературе не хватало бы очень существенной ноты. Представь себе какую-нибудь «Хованщину» без ноты «ля».
Может быть, тебе кажется, что стихи — это твоя собственность. Это не так. Они в большей степени моя собственность, чем твоя. И так далее.
Половца надо воспитывать. Каждый раз, когда он меня обманывает, я в оскорбительной форме указываю ему на это. Но у него есть и достоинства. Он не обидчивый <...> Напиши ему, как в свое время написал А. С. Пушкин — братцу: «Лев, верни деньги!» Но если не желаешь связываться, мне это понятно.
Возвращаюсь к идее взаимных комплиментов. Хорошо когда-то действовал Марамзин[99]. Году в 67-м он сказал на дне рожденья Леши Лосева: «Довлатов — пятый прозаик земного шара». Умный и точный Леша спросил: «А кто первый?» Марамзин ответил: «Конечно Боря Вахтин»... Оказалось, что все пять лучших прозаиков земного шара живут в Ленинграде, знакомы между собой и даже сидят за одним столом.
93
Дорита Брайбург — поэт, прозаик, печатала стихи в СССР, с 1975 г. в эмиграции, псевдоним Рита Брай, автор книги «Правдивая история ее жизни» (Holyoke: New England Publishing Co., 1986).
94
Анатолий Тимофеевич Гладилин (род. в 1935 г.) — прозаик, с 1976 г. в эмиграции, живет во Франции.
96
Соломон Шапиро — кинорежиссер из Минска, эмигрировал в США в начале 1980-х, нью-йоркский сосед С. Д.
97
Борис Сичкин — киноактер, известный более всего по роли Бубы Касторского в фильме «Неуловимые мстители», эмигрировал в США. С. Д. считал его одним из лучших устных рассказчиков.
98
Чеслав Милош (Miłosz, 1911–2014) — польский поэт, лауреат Нобелевской премии (1980), с 1951 г. эмигрант, с 1960 г. жил в США, в 1993 г. вернулся в Польшу.
99
Владимир Рафаилович Марамзин (род. в 1934 г.) — прозаик, с 1975 г. в эмиграции, один из издателей парижского журнала «Эхо». В Ленинграде входил в литературную группу «Горожане» — вместе с Борисом Вахтиным, Владимиром Губиным и Игорем Ефимовым, — к которой тяготел С. Д.