Денежную бумагу прилагаю. Еще раз спасибо за внимание и хлопоты.
Ане Лена напишет сама. Урбана жалко[124]. За тебя, в связи с трудоустройством, очень рад. Будете делать журнал с Николаевым[125] — так ведь фамилия вашего нового босса? Интересно получается: Нина Андреева, Сергей Андреев, Никольский, Николаев[126] — это как в Индии, где каждый второй — Сингх. Что-то я уже заговариваюсь, время — половина второго ночи. Будь здоров, дорогой.
Жму руку.
С. Довлатов
6 апреля <1989>
Дорогой Андрюша, письмо твое получил, одно — в ответ на четыре моих, но теперь, я думаю, все нормализуется. Отвечаю, скользя по твоему тексту.
Донат приехал обалдевший[127] (чтобы не сказать — «оху»), впал в политическое мракобесие и ругает Америку с такой неиссякаемой силой, что я боюсь, как бы его не лишили одной из многочисленных стариковских привилегий, например, права раз в две недели стричь ногти на ногах силами небрезгливого врача-корейца по имени Чу.
Уже сегодня утром Донат устремился в обход рыбных лавок, что побудило меня когда-то сказать ему:
«Рыба занимает в твоей жизни такое же место, как в жизни Толстого — религия». Как информант относительно американской жизни Донат стоит много ниже, чем Иона Андронов[128].
Что касается Берберовой, то я с ней, конечно, знаком и несколько лет находился в переписке, но затем она поняла, что я целиком состою из качеств, ей ненавистных — бесхарактерный, измученный комплексами человек. И переписка увяла. Я ее за многое уважаю, люблю две ее мемуарные книги (стихи и проза — дрянь, по-моему), но человек она совершенно рациональный, жестокий, холодный, способный выучить шведский язык перед туристской поездкой в Швецию, но также способный и оставить больного мужа, который уже ничего не мог ей дать. Короче, я и сам готов ей позвонить, и знаю людей, с которыми она теснее дружит, но я категорически не верю, что это возымеет действие. Она скажет: «Мне 90 лет, и я хочу, чтобы меня читала вся Россия»[129]. Взывать к каким бы то ни было нерациональным моментам — бессмысленно, поверь мне.
Кстати, не стоит на нее так уж сильно обижаться: дело в том, что механизмы передачи рукописей в Союз еще только налаживаются, что-то где-то циркулирует, кто-то что-то хочет напечатать, но четкой обратной связи нет. Я, например, более или менее четко знаю, что происходит, лишь благодаря тебе. Еще мои книжки брала Юнна Мориц[130], но уже в случае с нею я, при всей любви и симпатии к ней, очень неясно представляю, что там делается. Кстати, она собиралась тебе звонить и совещаться, я, пардон, дал ей твой телефон.
Переходим к «Филиалу». Спасибо тебе за готовность предварить мое сочинение вводной заметкой, как говорится — сочту за честь. Я считаю, что такая заметка с биографическими сведениями уместна, ибо печататься я начинаю с опозданием, информации обо мне маловато. Значит, так:
1. По-русски у меня вышли на Западе следующие книги: «Невидимая книга» (о неудачной попытке издать книгу на родине), «Компромисс» (журналистские будни в Эстонии), «Зона» (записки надзирателя), «Соло на ундервуде» (записные книжки), «Марш одиноких» (сборник статей об эмиграции, печатавшихся в газете «Новый американец»), «Наши» (история семьи), «Заповедник» (сам знаешь), «Ремесло» (часть первая — «Невидимая книга», часть вторая — «Невидимая газета», история двух попыток — издать на родине книгу и создать в Америке приличную эмигрантскую газету), «Демарш энтузиастов» (совместно с Бахчаняном и Сагаловским[131] — рассказы, картинки и стихи эксцентрического направления), «Иностранка» (история женщины в эмиграции), «Чемодан» (знаешь), «Представление» (знаешь), «Не только Бродский» (русская культура в портретах и анекдотах, мои там подписи к фотографиям), «Филиал» отдельной книгой здесь не выходил, но должен выйти осенью[132]. Это все.
2. По-английски у меня вышли: «Невидимая книга» (Ардис), «Компромисс» (Альфред Кнопф), «Зона» (Кнопф же), «Наши» (изд-во «Вайденфельд энд Николсон»).
У меня есть контракты еще на две книги — «Чемодан» (уже переведен для Вайденфельда) и «Иностранка» (переводится для него же)[133]. Кроме того, у меня выходили книги в Англии, Швеции, Финляндии и Дании. Да, еще в Израиле.
124
6 февраля 1989 г. погиб заведующий отделом критики «Звезды» Адольф Адольфович Урбан (род. в 1933 г.), давний знакомый С.Д.
125
Геннадий Философович Николаев (род. в 1932 г.) — писатель, в 1989–1992 гг. главный редактор «Звезды».
126
Нина Александровна Андреева (род. в 1938 г.) — автор нашумевшей статьи «Не могу поступиться принципами», ныне лидер ВКП(б). Сергей Юрьевич Андреев (род. в 1954 г.) — публицист. Борис Николаевич Никольский (род. в 1931 г.) — писатель, главный редактор «Невы».
127
Отец С.Д. приезжал в Ленинград на юбилей эстрадного училища, которым до эмиграции в 1980 г. руководил.
129
«Звезда» по договоренности с Ниной Николаевной Берберовой (1901–1993), писательницей, в 1922 г. эмигрировавшей, жившей в США, собиралась печатать ее книгу «Железная женщина». Неожиданно оказалось, что она уже набирается в журнале «Дружба народов». Я просил С.Д. выяснить у Берберовой, в чем тут дело.
131
Вагрич Акопович Бахчанян (род. в 1937 г.) — художник, сатирик, с 1974 г. в эмиграции. О Науме Сагаловском см. в публикации писем к нему С.Д. в настоящем издании.
132
Книга вышла уже после смерти С.Д.: Сергей Довлатов. Филиал. Нью-Йорк, «Слово — Word», 1990.
133
Выходные данные перечисленных книг С.Д., опубликованных в США: The Invisible Book, Ann Arbor, «Ardis», 1978; The Compromise, New York, «Alfred A. Knopf, Publisher», 1983; The Zone. A Prizon Camp Guard's Story, New York, «Alfred A. Knopf, Publisher», 1985; Ours. A Russian Family Album, New York, «Weidenfeld & Nicolson», 1989; The Suitcase, New York, «Grove Weidenfeld», 1990; A Foreign Woman, New York, «Grove Weidenfeld». 1991.