Но в ответ на ее призыв никто не бросился вдоль шатающихся стен, никто не полез на обрушивающуюся крышу… И наконец, херувимчик упал прямо в подставленные ему руки… а затем угодил в объятия мисс Анны Вестон… Теперь у Малыша имелась мать, причем толпа утверждала, что эта знатная дама только что признала своего сына, найденного среди горящих обломков «рэгид-скул».
Ответив поклоном на аплодисменты публики, мисс Анна Вестон исчезла, унося свое сокровище, несмотря на все возражения горничной. Чего же вы хотите? Ведь нельзя же требовать от взбалмошной двадцатидевятилетней актрисы с ярко-рыжими волосами, пылающими щеками и трагическим взором хотя бы на мгновение умерить свой пыл! Держаться в рамках — дело Элизы Корбетт, тридцатисемилетней блондинки, холодной и бесцветной, находившейся уже несколько лет на службе у своенравной хозяйки. По правде говоря, самой характерной чертой актрисы было то, что она постоянно не жила, а играла. Ей круглосуточно казалось, что она участвует в театральном спектакле и находится в состоянии борьбы с перипетиями героинь репертуара. Для нее самые обычные жизненные ситуации были «обстановкой», и если уж обстановка такова…
Само собой разумеется, что экипаж вовремя прибыл на вокзал и возница получил обещанную гинею. И теперь мисс Анна Вестон, наедине с Элизой в купе первого класса, имела наконец возможность отдаться излияниям, которыми могло быть переполнено сердце настоящей матери.
— Это мой ребенок!… Моя кровь… моя жизнь! — твердила она. — Никто его у меня не отнимет!
Только между нами: а кто, собственно, мог бы отобрать у актрисы этого брошенного ребенка, без роду без племени?
А Элиза между тем думала про себя: «Посмотрим, надолго ли тебя хватит!»
Поезд тем временем не спеша катил себе к Ажери-джонкшн[87], пересекая графство Голуэй, к железнодорожной ветке, соединяющей его со столицей Ирландии. Позади оставалось уже что-то около дюжины миль — а Малыш так и не пришел в сознание, несмотря на театральные заботы и красноречивые тирады артистки.
Прежде всего мисс Анна Вестон занялась тем, что раздела ребенка. Освободив Малыша от пропитавшихся дымом лохмотьев, она оставила на нем только шерстяную курточку, которая была еще в приличном состоянии. Затем наскоро соорудила ему рубашку из своей кофты, вынутой из саквояжа, а новую курточку — из суконной блузы, одеяло же — из шали. Но ребенок, казалось, и не замечал, что завернут в теплое и прижат к сердцу, еще более горячему, нежели все эти одежды.
Наконец на узловой станции часть поезда была отцеплена и отправлена в Калкри, находящейся на границе графства Голуэй, где предстояла получасовая стоянка. Малыш оставался по-прежнему без чувств.
— Элиза… Элиза!… — вскричала мисс Анна Вестон. — Нужно узнать, нет ли в поезде врача!
Элиза пошла узнать, хотя и уверяла хозяйку, что это бесполезно.
Врача не оказалось.
— Ах! Чудовища!… — воскликнула мисс Анна Вестон. — Никогда их нет, когда они нужны!
— Но, мадам, с ребенком все в порядке!… Он вскоре придет в себя, если вы его не задушите.
— Ты так думаешь, Элиза?… Дорогой малыш!… Чего ты хочешь?… Я ничего не знаю, ничего не умею! У меня никогда не было детей!… Ах! Если бы я могла его накормить своим молоком!
Это было невозможно, и к тому же Малыш достиг того возраста, когда испытывают нужду в более существенной пище. И мисс Анна Вестон оставалось только горько сетовать по поводу своих воображаемых материнских недостатков.
Поезд пересекал графство Клэр — полуостров, выдвинутый между заливом Голуэй на севере и берегом реки Шаннон на юге, — графство, из которого сделали бы остров, прорыв канал длиной миль в тридцать под основанием горы. Ночь была темной, вагонные стекла содрогались под порывами западного ветра. Ну чем не небо, соответствующее «обстановке»?…
— Наш ангел еще не пришел в себя? — беспрестанно вскрикивала мисс Анна Вестон.
— Хотите, чтобы я ответила, мадам?…
— Скажи, Элиза, скажи, ради всего святого!…
— Так вот… мне кажется, он спит!
Так оно и было.
Пересекли Дромор, Эннис, являющийся столицей графства и куда поезд прибыл ближе к полуночи, затем Клэр, потом Нью-маркет, затем Сикс-Милз, наконец границу, и в пять часов утра поезд прибыл на вокзал Лимерик.
Во время всей поездки спал не только Малыш, но и мисс Анна Вестон, ибо театральные переживания наконец-таки сразили ее. Когда же актриса проснулась, то заметила, что ее протеже смотрит на нее во все глаза.
Тогда она принялась целовать ребенка, непрестанно повторяя:
— Он жив!… Он жив!… Господь, который дал мне его, не мог бы быть таким жестоким, чтобы тут же отобрать!
Элиза охотно согласилась с тем, что Господь никогда не смог бы быть жестоким до такой степени; вот так и случилось, что наш мальчуган перенесся почти без пересадки из каморки «рэгид-скул» в роскошные апартаменты, которые мисс Анна Вестон, игравшая в театре Лимерика, занимала в гостинице «Король Георг».
Одним из графств, отмеченных печатью доблести в истории Ирландии, является графство Лимерик, где возникло организованное сопротивление католиков протестантской Англии[88]. Его столица, верная якобитской династии[89], дала отпор грозному Кромвелю[90], выдержала памятную осаду и, сломленная голодом и болезнями, потопленная в крови казненных, в конце концов была вынуждена сдаться[91]. Там же был подписан договор, носящий ее имя, по которому ирландские католики сохранили за собой гражданские права и свободу на исполнение культовых обрядов. Однако эти права были оскорбительно урезаны Вильгельмом Оранским[92]. Пришлось снова браться за оружие, после долгих и зачастую жестоких поборов с населения; однако, несмотря на весьма значительные собранные суммы и на то, что Французская революция послала им на помощь Оша[93], ирландцы, которые сражались, по их выражению, «с петлей на шее», были разбиты под Баллинамахом.
В 1829 году права католиков были наконец восстановлены благодаря великому О'Коннелу, взявшему в свои руки знамя независимости и добившемуся от правительства Великобритании принятия билля об освобождении.
Поскольку Ирландия является местом действия нашего романа, да будет нам позволено напомнить несколько незабываемых слов, брошенных тогда в лицо государственным деятелям Англии. Пусть читатель не расценит их как простую вставку; они запечатлены в сердцах всех ирландцев, и их влияние он почувствует в некоторых эпизодах этой истории.
[87] Ажери-джонкшн — лазурный перекресток (
[88] Речь идет об Ирландском национальном восстании 1642 — 1652 годов. Однако оно началось на севере страны, в Ольстере; создание независимого государства, Ирландской конфедерации католиков, было провозглашено генеральной ассамблеей ирландских графств в Килкенни, расположенном значительно восточнее Лимерика, в Ленстере.
[89] Якобитская династия — иное название династии Стюартов, первым королем которой был Яков (1603 — 1625).
[90] Кромвель Оливер (1599 — 1658) — крупнейший деятель Английской буржуазной революции XVII века, с 1653 года протектор (фактически — диктатор) Англии. В Ирландии высадился в августе 1649 года. Кровавое подавление им революционно-освободительного движения сопровождалось массовым сгоном ирландских крестьян с земли, переходившей к английским помещикам.
[91] Лимерик был взят английскими войсками 27 октября 1651 года.
[92] Вильгельм III Оранский (1650 — 1702) — штаттгальтер Нидерландов, получивший права на английский престол в результате династического брака, ставленник крупной буржуазии и земельной аристократии; возведен на престол в результате переворота 1685 — 1689 годов. Высадился в Ирландии в марте 1690 года, преследуя бежавшего туда свергнутого короля Якова II. Летом того же года якобиты были разбиты, а 3 октября 1691 года был подписан мирный договор, закончивший очередное ирландское восстание.