Все эти сюжеты из дневников и писем Ольги Бессарабовой делают их новым источником в историко-литературных исследованиях. Но не только документальная основа привлекает внимание к дневникам; перед нами проходит жизнь замечательной девушки начала XX века, воспитанной на лучших образцах мировой культуры, исполненной сочувствия и любви ко всем, с кем сводит ее судьба. В 1921 году летом она по собственному почину идет работать санитаркой в холерный барак, чтобы облегчить страдания своих земляков. А ведь незадолго до этого в феврале 1920 года в Воронеже умерла от тифа ее мать. На руках остался тяжелобольной отчим. В самые трагические моменты в Ольге Бессарабовой побеждало безграничное доверие к жизни, она сохраняла стойкую уверенность, что кроме смерти ничего страшного с ней случиться не может.
В 1921 году Варвара Григорьевна и Ольга Бессарабова поселились в Сергиевом Посаде в доме Голубцовых. Тогда там жили Флоренские, Мансуровы, Олсуфьевы, Челищевы, Истомины и др. Варвара Григорьевна преподавала в педагогическом техникуме, а Ольга там училась. Жизнь Ольги круто изменилась в 1927 году, когда она вышла замуж за историка, будущего академика Степана Борисовича Веселовского. Еще в 1917 году под его началом она работала в Московском земском архиве. В те дни Ольга ходила на работу по московским улицам, где видела сначала мартовские демонстрации счастливых и свободных граждан, а затем, в ноябрьские дни, когда город все больше погружался в хаос, на улицах появились совсем другие лица — неодухотворенные, мрачные, злые. Тогда она пришла к Веселовскому, в то время уже известному историку, с очень важным для нее вопросом: «Что же будет с Россией?» Ей надо было понять, как жить дальше, на что надеяться. Он ответил ей поразительно точным и абсолютно безнадежным прогнозом — его ответ Ольга записала в своем дневнике.
В 1927 году совершенно случайно они встретились на Театральной площади возле Большого театра. Степан Борисович предложил Ольге стать его женой, и она согласилась. С этого времени она полностью подчинила жизнь интересам семьи и делу своего мужа.
В.Г. Малахиева-Мирович, которая не умела в одиночку справляться с бытовыми сложностями, нашла пристанище в доме актрисы Аллы Тарасовой. В годы юности в Киеве ее связывала дружба с гимназической подругой Нилочкой Чеботаревой — Леониллой Николаевной, потом Варвара Григорьевна стала близким другом всей ее семьи. Аллу Тарасову она воспитала и привела в театр. Привязанность к семье Тарасовых была у нее столь велика, что, получив долгожданную комнатушку в коммуналке, она отдала ее их родственнице, а сама жила в квартире Аллы за занавеской на кухне. Но часто ей было нестерпимо оставаться в благополучном тарасовском доме, где она могла услышать в свой адрес какое-нибудь брезгливое слово. И тогда — в старом плаще, стоптанных ботинках — Варвара уходила бродить по Москве в поисках ночлега. Среди тех, кто любил ее и всегда старался накормить и обогреть, были Олечка Бессарабова и семья Добровых.
Семья Добровых, о которой подробно вспоминают Борис и Ольга Бессарабовы, была знаменита в московской литературной среде с конца XIX века. Род Велигорских, к которому принадлежали жена Ф.А. Доброва Елизавета Михайловна и ее сестры Екатерина и Александра, ведется по линии отца от древнего польского дворянского рода, а по линии матери, Ефросиньи Варфоломеевны (Бусеньки), — от Варфоломея Григорьевича Шевченко, троюродного брата Тараса Шевченко, чем он очень гордился.
У Ефросиньи Варфоломеевны было еще два сына — Петр и Павел, с ними юный Леонид Андреев вместе учился в орловской гимназии. Благодаря братьям он попал в дом Добровых, о котором писал редактору-издателю B.C. Миролюбову: «…не будь на свете этих Добровых, я был бы или на Хитровке, или на том свете — а уж в литературу не попал бы ни в коем случае»[5].