Думается, что Ленин, как раз, увидел эту сущую коммунистическую идею в реальности, поскольку был подготовлен к пониманию хода осуществления всемирных идей повторным изучением «Науки логики» Г. Гегеля в 1915–1916 годах. Идея диктатуры пролетариата выполняла в теории марксизма ту же роль, что практическая идея в учении об идеях Г. Гегеля. Как практическая идея соотносится с абсолютной идеей у Г. Гегеля, так идея диктатуры пролетариата относится к идее коммунизма. (Тут надо помнить, правда, что и вообще понятие идеи является более сложным, чем обычно понимают. Идея, по Г. Гегелю, есть единство понятия и реальности.). У Г. Гегеля абсолютная идея (и практическая идея, как её момент) выполняет задачу всеобщего источника и движителя гигантского опосредствования процесса познания и развития во всемирной истории. Это подметил В. И. Ленин, когда подробно изучал Логику Гегеля. В конспекте
«Наука логики. Учение о понятии» он пишет: «Эта фраза на последней странице Логики архизамечательна (Речь идет о фразе Гегеля: «Идея, сущая для себя (курсив наш — А. К.), рассматриваемая со стороны этого своего единства с собой, есть созерцание, и созерцающая идея есть природа»). Переход логической идеи к природе. Рукой подать к материализму» (Ленин В. И. Там же. Т.29. С.215). Сравнивая это место Логики с подобным местом в Малой логике (в Энциклопедии философских наук), он пишет здесь же: «NB: В малой логике (Энциклопедия № 244, Zusatz [добавление — А. К.] стр.414) последняя фраза книги такова «diese seiende Idee aber ist die Natur» (Ленин В. И. Там же). [3]
После революции начался второй этап проблематизации идеи диктатуры пролетариата, когда сомневающиеся и враждебные ленинизму элементы раздули в большую проблему вопрос о возможности завершения революции и построения социализма в одной стране — России, не самой передовой стране капитализма. Собственно, это было продолжение борьбы по вопросу возможности победы революции в одной стране. Эта проблема была блестяще решена Лениным теоретически и партией большевиков практически. Но сомневающиеся в партии остались, а враги вне партии увеличились неисчислимо. Враги проникали в партию, а сомневающиеся продолжали старую линию в новых условиях.
Они напирали на тезис основоположников марксизма об одновременной революции в передовых странах. Но ведь дело здесь не в «одновременности», которая для исторических эпох относительна и весьма условна. Время буржуазных революций в Европе растянулось на десятки лет. Причем и Россия участвовала в этом движении одной из первых в 1825 году, через 36 лет после Французской революции.
Да и Маркс говорил: «Между тем как мы говорим рабочим: вам, может быть, придется пережить еще 15, 20, 50 лет гражданских войн и международных столкновений не только для того, чтобы изменить существующие условия, но и для того, чтобы изменить самих себя и сделать себя способными к политическому господству» (Маркс К. и Энгельс Ф. Там же. Т.8 С.431). Так что с десяток лет в одну или другую сторону в таком масштабном процессе не принципиально. Хотя понятно, что каждое «время» (год, месяц, день) уникально и предоставляет свои, только ему свойственные, возможности. Наконец, вопрос о мировой революции не снимался с повестки дня большевиками и Лениным, изменилось понимание порядка процесса, а не его сущности. Коммунизм понимался как мировой процесс, а Октябрьская революция как всемирно–историческое явление.
Но и в смысле «передовых стран» В. И. Ленин и большевики были совершенно правы: Россия в экономическом отношении стояла в небольшом ряду самых передовых стран. И последующие революционные события в Австрии, Венгрии, Германии убедительно показали мировую перспективу революции. Уж не говоря о том, что эти события отвлекли буржуазию этих стран от борьбы с Россией, ослабили пальцы мирового капитала на горле задыхавшейся от интервенции страны. А дальнейшие революции в европейских странах, а также в Монголии, Китае, Вьетнаме и других странах вполне доказали правоту марксизма–ленинизма. Вместе с тем, революция в России показала буржуазии «передовых стран» её ближайшее будущее. И некоторые отряды буржуазии сделали выводы: так, европейская буржуазия ввела поблажки рабочим на предприятиях, а германская даже приняла закон о производственных советах с рабочими в их составе (1920 год). Так что второй этап борьбы за диктатуру пролетариата закончился с построением основ социализма, успехами диктатуры пролетариата в экономике и политике внутри страны и ростом авторитета на международной арене.
3
Следует заметить, что в ПСС В. И. Ленина эта мысль в сноске передана не совсем точно: «но эта существующая идея есть природа». Правильнее было бы сказать «сущая идея», как это сделано в переводе «Науки логики». Природа только–только отделилась от абсолютной идеи у идеалиста Гегеля. Т. е. только что приступил читатель к изучению «Философии природы», он её непосредственно обозревает (созерцает) как некое абстрактное еще целое, сущее. Das Seiende — сущее (от существительного «бытие»), бытие как только что ставшее наличное бытие, взятое непосредственно, т. е как сущее. «Существующее» — более конкретная и определенная категория, а потому здесь не подходит. Как и революция, и коммунизм в октябре 1917 года: они еще не существующие, но уже произошедшие, уже сущие. Они еще только начало переворота, начало действительной революции. Они есть в борьбе за осуществление.