Претендентов на роль элиты, равновеликой Трехсторонней комиссии и Бильдербергскому клубу (вершине масонской пирамиды), пугает, что интеллигенция на очередном повороте "при упоминании об "инородцах" или "иноверцах" будет впадать в "справедливый гнев". Видимо, в этом опасении — опасении раскрытия действительных пружин, выбросивших в общество "евразийские идеи", — и заключена суть антиинтеллигентских заклинаний. О знаменитых "Протоколах" все еще спорят: подлинные или неподлинные. А содержание их давно усвоено всеми "элитами", претендующими на господство. Весь вопрос лишь в том, насколько они противостоят друг другу.
"Евразийство" и "геополитика"[31]
Наверное, трудно найти в нашей истории эпоху, когда бы с таким пренебрежением относились к науке, вообще к знанию. Не последнее место в модном "наукотворчестве" отводится "евразийству" и "геополитике".
Правда, смысл в эти понятия вкладывается разный, и это обстоятельство как раз и есть то сущностное, что характеризует "оккультные науки" — каждый по-своему понимает явление.
Во всяком случае, его различно трактовали почти все участники "круглого стола", материалы которого публиковались в № 2 газеты "День" за 1992 г. Скажем, для С. Бабурина с понятием "евразийство" связывается объективный государственный интерес бывшего СССР, Ш. Султанов рассматривает возможные блоки государств евразийского материка, противостоящие мировому жандарму — США, А. Дугин говорит о "Евразии" от Дублина до Сингапура.
Так же неоднозначно толковался за "столом" и термин "геополитика". Большинство наших участников рассматривали его как обозначение глобальной государственной стратегии в международных отношениях. Иностранные участники и А. Дугин исходили из специфического понятия "геополитика" как некой оккультной науки, возникшей в канун Первой мировой войны, когда остро встал вопрос о "переделе мира". Смысл этой "науки" достаточно обстоятельно, но крайне невразумительно "пел ставил А. Дугин в серии статей в газете "День". "Евразийство" родилось тоже в рамках именно такой "геополитики". Но территория предполагалась совсем не та, которую выделяет А. Дугин В этом легко убедиться, познакомившись с перепечаткой статей "евразийцев" в "Нашем современнике".
Пожалуй, массовому читателю трудно воспринять статейный эшелон А. Дугина не только из-за крайне произвольного и чрезмерно изобильного употребления импортно-научной терминологии, часто не совпадающей с общепринятым в серьезной социальной науке их содержанием, но и потому, что не верится в буквальный смысл написанного. Так, у него святая вроде бы дата 9 мая 1945 года — "победа" в кавычках, с позиции "евразийства" — это поражение. Вершиной же достижений следует считать пакт Молотова-Риббентропа (в тактическом значении которого никто никогда не сомневался). Руководство "третьего рейха" прямо-таки изнывает от любви к России, следуя евразийскому инстинкту, а русский Генштаб и военная разведка пылают ответной страстью к лидерам фашистской Германии, стремясь слиться с ними в едином оккультном ордене то "евразийском", то "полярном".
В рассуждениях А. Дугина большая нагрузка ложится на противопоставление "крови" и "почвы". При этом он осуждает славянофилов за их якобы приверженность к "крови", поддерживая "почвенников". Но расовые теории вообще не русское явление и славянофилы к ним никакого отношения не имели. И проблема, конечно, не сводится к альтернативе "кровь" или "почва". Уже славянофилам было понятно, что специфика русского (и славянского) этнического характера зависит от форм религии (веры), общежития и хозяйственной деятельности.
Удивляет совершенный разнобой в аргументации и в понимании реальности, отсюда фантастическое соединение несоединимого и расчленение достаточно крепко связанного (скажем, блок НАТО, куда спешат на поклон нынешние российские руководители). Практически полностью игнорируется и реальная история народа. Так, противостоянию германских и славянских племен, по крайней мере, полторы тысячи лет, а политика "Дранг нах Остен" традиционно для германских феодалов со времен Карла Великого. Кстати, нацистские геополитики об этом не забывали. На Востоке Европы несколько тысячелетий противостояли Лес и Степь.