Капитализм или социализм?[5]
Пять лет назад наше общество "Отечество"[6] провело дискуссию, на которой был поставлен вопрос: "Перестройка: капитализм или социализм". В то время архитекторы "перестройки", овладевшие государственной машиной, скрывали цель разрушительных преобразований. А уже два года спустя участникам "круглого стола" в "Нашем современнике" предлагали стержневой вопрос: "Есть ли будущее у социализма?". Так стремительно изменилась психология общества, особенно интеллигенции. Заодно выявилось, что ни о социализме, ни о капитализме общество не имеет понятия.
Прежде всего, в чем принципиальное отличие капитализма от социализма? При многообразии вариантов того и другого разделяет их точка отсчета: индивид или общество? Капитализм предполагает приоритет личного интереса, социализм — общественного. Неизбежным следствием первой посылки является выстраивание иерархии сверху вниз через войну всех против всех. В Европе эта война продолжалась примерно полтора тысячелетия, пока общество пришло к нынешней стадии. В ходе этой борьбы исчезли многие племена и народы, истреблены или разорены многие социальные слои в рамках вновь складывающихся народов и государств. И ныне, когда оформился "золотой миллиард", эксплуатирующий остальное население Земли, он, по нашумевшему заявлению А. Зиновьева, представляет такую замкнутую тоталитарную структуру, каковой в Российской истории никогда не было. В итоге, провозглашая суверенитет личности, капитализм неотвратимо подавляет ее иерархической структурой.
Социализм кладет в основу общественный интерес, социальную справедливость. Вариантов здесь тоже много. Достаточно напомнить споры середины XIX века (марксизм против утопического социализма и "русского социализма" Бакунина и Герцена), а также споры представителей "советских" партий (большевиков, меньшевиков, эсеров и родственных им течений) в 1917–1918 годах. Спор Бакунина с Марксом носил глубоко принципиальный характер. Маркс абсолютизировал антагонизм труда и капитала, Бакунин считал главным противоречие между разными системами социальной организации. Он, отчасти под влиянием славянофилов, заметил, что у славян общество выстраивалось снизу вверх, тогда как в романо-германских государствах сверху вниз. По его мнению, лишь славянская община могла стать и образцом будущего общества социальной справедливости, и той революционной силой, которая освободит все народы Европы от гнета со стороны трех немецких монархий: Пруссии, Австро-Венгрии и России.
Кстати, и Маркс вынужден был признать, что его концепция социализма пригодна лишь для Западной Европы, у России же может быть свой путь, связанный с уцелевшей за тысячелетия в самых трудных условиях общиной и общинным сознанием. В упомянутой дискуссии "Отечества" О. Платонов обращал на это внимание.
На выборах в Учредительное собрание осенью 1917 года "советские" социалистические партии одержали полную победу, но договориться между собой не смогли. Здесь и личные амбиции, и разная ориентация ("европеисты" и приверженцы "русского социализма"). К тому же верхний эшелон большинства партий оказался под контролем масонских организаций. "Европеисты"-меньшевики, не имея практически никакого влияния среди российских граждан, играли большую роль, нежели лидеры самой массовой партии эсеров именно потому, что выше стояли в системе масонской иерархии. Масоны контролировали и самое массовое движение начала века — кооперацию. В итоге и чисто национальные традиции, и организации оказывались под контролем тех же "европеистов". А в условиях гражданской войны традиции самоуправления и вовсе подавляются идеологией и практикой диктатуры, выстраивающейся по "немецкому" образцу сверху вниз.
На практике любыми идеями могут спекулировать в корыстных интересах. За примерами далеко ходить не надо: достаточно оглядеться вокруг. И главный вопрос в этой связи: был ли у нас социализм в 20–30 годы? На уровне лозунгов и ориентированной на них политической демагогии, несомненно, был. Никто из руководства не мог публично отречься от тезисов о равноправии, социальной справедливости, праве на труд, медицинскую помощь, образование, от осуждения эксплуатации, спекуляции и т. д. Но у социализма в СССР не было главного его элемента — самоуправления на разных уровнях, тех принципов, которые в идеале были заложены в советской системе (идеологом которой, кстати, не без оснований признавали Бакунина).
5
Опубликовано в газете
6
Аполлон Григорьевич был председателем общества и автором его Программы. Позднее, название "Отечество" и часть программных установок были использованы при создании известной партии.