Хозяйка взглянула на Вайду, но, увидев белую каемку вокруг его губ, снова отвернулась, а Вайда опять зашагал по комнате.
— На углу улицы Непсинхаз и бульвара Йожефа стоит дом. На первом этаже торговое помещение — двадцать шесть окон-витрин. Выходят на обе улицы. После тщательных исследований — они длились несколько месяцев (в Пеште не осталось ни одной улицы, которой бы я не обошел) — я счел это место наиболее подходящим.
Он вынул карандаш и начал рисовать что-то на коробке из-под торта. Окончив рисунок, Вайда сделал пируэт и положил картонку на стол перед супружеской четой.
— Смотрите внимательно. Бульвар. Улица Непсинхаз. Кафе. Напротив — вот здесь — здание Высшего технологического училища. Нижний этаж никто не сдаст под кафе, даже если бы сам Шимон Краус[14] захотел заняться «блиц-конкуренцией». Техническое образование молодежи представляет государственный интерес — так ведь, кажется, пишут у вас в газетах. Положим, случись даже такое блиц-свинство, против него восстала бы вся левая печать во главе с «Непсавой»! Верно?
— Верно, — согласился Селеши.
— Здесь, сбоку, на бульваре Йожефа, — Вайда постучал карандашиком по крышке и остановился на секунду, — помещается редакция и издательство «Будапештские новости». Процветающая консервативная газета. О судьбе ее нечего беспокоиться ни нам, ни даже нашим внукам. Верно?
— Верно, — кивнул снова хозяин дома.
Проходя мимо буфета, Вайда то и дело постукивал карандашом по коробке торта.
— А вот здесь, напротив, на том же бульваре Йожефа, — преуспевающий магазин короля музыкальных инструментов Вагнера. Вагнер достаточно могуч, чтобы не позволить разорить себя какому-то там кафе. Справа — здание Национального театра. Лавочка культуры! — пренебрежительно заметил Вайда. — Государственное предприятие. Его нечего бояться. Понятно? Что же касается улицы Непсинхаз, то на ней до самой площади Кальмана Тисы нет ни одного помещения, подходящего для кафе… Ни здесь… ни здесь… — Вайда постукивал по крышке коробки, — разве что бордель на улице Конти… Но владелец еще не сошел с ума и не захочет перестраивать его под кафе. Верно?
— Верно.
— Таким образом, с местом все в порядке. Остается вторая задача: установить характер публики. Это тесно связано с третьей задачей: названием кафе.
Селеши слушал Вайду, изумленный, остолбеневший. За время их знакомства его друг проявил много поразительных способностей, но такого отчетливого, всестороннего доклада об учреждении кофейной Селеши не ожидал от него. На г-жу Селеши доклад произвел совсем иное впечатление. «Продувная бестия! — подумала она и решила: — Поосторожнее!..»
— Я знаком с владельцем одного химического завода, — продолжал Вайда, подмигнув г-же Селеши, — который обязан своим богатством тому, что назвал именем известнейшей будапештской актрисы дрянной гуталин собственного производства. Название — дело важное! Например, в Вене предпочитают саксленеровскую слабительную воду, названную именем Яноша Хуняди[15], а в Будапеште, наоборот, предпочитают воду, названную в честь Франца Иосифа. Хотя — простите, сударыня, за откровенность — действуют они одинаково. У шваба Саксленера голова на плечах: он играет на антивенгерских чувствах австрийских мещан. Но верно и то, что венгерские подданные, страдающие запором, — Вайда по-турецки скрестил руки на груди и, словно извиняясь, поклонился г-же Селеши, — предпочитают употреблять «Франца Иосифа».
«Клянусь, в нем гибнет теоретик», — подумал Селеши. В таком аспекте ему еще никогда не приходилось слышать доклада о национальных противоречиях.
— Итак, при выборе названия кафе прежде всего надо рассмотреть вопрос о том, на какую публику можем мы рассчитывать. Публика повсюду разная. В Пеште она не та, что в Буде, на одном конце восьмого района иная, чем на другом. В данном случае, — и Вайда на ходу снова щелкнул карандашом коробку из-под торта, — мы избрали тот пункт восьмого района, где кончаются пролетарские кварталы, вернее — где они соприкасаются с буржуазными кварталами района. Извольте оглядеться вокруг! — Вайда остановился, положил карандаш на коробку и осмотрелся, как бы сконцентрировал в комнате весь восьмой район. — Улицы Немет, Йожеф, Агтелки; улицы Конти, Фечке, Беркочиш; Надь и Кишфуварош; Хомок, Эрдеи, Луиза и Магдолна; площади Матяш, Мария Терезия, Кальман Тиса и Текели — тут живут пролетарии и всякая голь перекатная из мещан. Зато здесь, на бульваре Йожефа, улицах Рек-Силард, Барош, Хорански, Ваш и Сенткирай и на проспекте Ракоци, живут хорошо обеспеченные мещане и буржуазия, более того, на улице Эстерхази мы встретим даже аристократов.
15