Я напряженно вгляделась в осунувшееся от опасений мужское лицо. Как, однако, глубоко его пробрало, болезного…
— Да, — наконец решилась я на признание. — Я знаю. Отец рассказывал мне о своей теории. Все — из-за пророчества. В юности пифия предсказала ему, что одна из его внучек будет настоящим драконом. Он в это верил.
— Ого… — выдохнула Светава, молчавшая последние минуты нашего с Тенью диалога, и с явной паникой уставилась на собственный живот.
Юрас пару мгновений непонимающе разглядывал ее перепуганное личико, а потом вдруг заржал без всякого пиетета перед венценосной особой.
— Ой, не могу, княгиня, ну и выражение лица у тебя было! — заикаясь, выдавил исав, с трудом успокаиваясь и утирая слезы. — Ты же, вроде, двух мальчишек ждешь!
— Да ну вас! — воскликнула супруга брата и вразвалочку двинулась к входной двери. — Обижусь и уйду!
Тень подскочил на ноги, готовый следовать за своей подопечной, и подмигнул мне.
— Погоди-ка, Вета. Задержись на минутку, — окликнула я невестку и обратилась к ее спутнику. — Насколько я помню, у ллайто давно нет понятия аристократии. В их общине главной ценностью является уровень полиморфизма и магической силы, правильно? — поинтересовалась я.
— Да. Власть у многоликих — в руках избираемого Совета Предиктов. Насколько я помню, кнес Данияр вместе с супругой и двумя сыновьями на момент нападения находился в приморской резиденции на северной оконечности острова, гарнизон которой был гораздо меньше столичного. Всех обитателей имения вырезали в первую же ночь.
— Тогда где ллайто собираются найти мне достойного по статусу супруга? — прищурилась я. — Я не думаю, что их Совет Предиктов — всего лишь сборище недальновидных глупцов.
— Большая часть дворянства погибла, но среди сбежавших наверняка выжили не только мещане. По крайней мере об одном потомке древнего рода мне известно точно… — ехидно ответил Юрас на мои сомнения. — Кнес Данияр, если помнишь, родился магом. Учился он в империи, и оттуда же привез чемар. Человечка даже родила ему сына. Мальчишку он в род не ввел, хотя ребенок унаследовал и магический дар, и способности к полиморфизму. А вот байстрюком[24] без права на венец признал. Имени этого мальчишки история не сохранила, а ведь с него началась младшая ветвь рода Берсень. Я не удивлюсь, если ллайто предусмотрительно пестовали потомков своего погибшего кнеса. В конце концов, та семья в общине имеет довольно высокий статус. Один из них даже стал главой Совета.
— Подожди! — перебила невестка исава Лугубелирта. — Ты хочешь сказать, что среди нынешних ллайто живут прямые наследники их древнего правящего рода, в котором, насколько я помню, тоже была изрядная порция крови драконов?
— Да.
— И кто же это? — нетерпеливо пристукнула я носком пробковой сандалии. — Кого мне выдадут в качестве будущего супруга?
— Ну, на данный момент живо три поколения семьи. Старшему представителю далеко за четыре сотни перевалило, шестерых детей нажил, из которых лишь один — сын. Этому его наследнику на сегодняшний день что-то около двухсот пятидесяти лет, имеется супруга и пятеро отпрысков, из них трое мальчиками уродились. Самый младший не достиг еще первого совершеннолетия, а старшие близнецы… Оба вполне подходят по возрасту. Зоряну и Межамиру немногим больше пятидесяти.
— Эти потомки так и носят прежнее имя правящего рода? — просипела сбивающимся тревожным голосом, с трудом удерживаясь от истерики и старательно скрывая ее за неловким интересом, запнулась, потупилась, скрывая всхлип. — Не слышала, что кто-то из потомков кнеса выжил.
— Нет, конечно. Мальчишку-то официально так и не признали… А байстрюки, сама знаешь, прав на имя рода не имеют, тем более, если род — правящий. Данияр, кажется, не особенно был рад сыну от имперской магички. Фамилию он ему выбрал по меньшей мере оскорбительную — Калита.
Юрас говорил еще что-то, но я больше не разобрала ни слова. Мир внезапно завертелся у меня перед глазами, а потом стал словно бы выцветать и блекнуть. В ушах же с грохотом крови билось одно единственное имя — Межамир Калита. Калита! Мелькнула мысль о том, какая же я все-таки дура, доверчивая идиотка! После сознание и вовсе потонуло в вязкой чернильной темноте. Даже испуганный вскрик Светавы я расслышала лишь смутно, где-то далеко-далеко, словно отдалилась от нее на другой край мира. Я и взволноваться за беременную невестку не смогла, сил не хватило.