На ужин я пошла в довольно мрачном расположении духа. Сестру оставила под опекой челяди, напоследок наказала никого не слушать, ожидать моего скорого возвращения из поездки. Теперь отменить последнюю, к сожалению, не представлялось возможным. Но и до нее я собиралась и с братом побеседовать, и с наглым исавом по душам потолковать.
Умир Дейрбхайлн, князь Люты, владыка оборотней, в настоящее время — единственный потомок правящего рода мужского пола и мой старший брат, более всего походил на матушку. В отличие от нас с сестрой, с отцом у него было мало общих черт. Однако самые яркие из них роднили всех нас. В профиль и я, и брат чрезвычайно походили на первого из князей Лютамарехт, чей портрет до сих пор чеканили на реверсе золотых и серебряных монет. Именно поэтому безо всякого дара я легко могла определить настроение Умира. Достаточно было посмотреть на его лицо. Любая эмоция изменяла его черты точно так же, как и мои. Вот и сейчас на ровном лбу его залегла едва заметная складка — признак тягостных раздумий и осознанной вины. Почти не видимый изгиб переносицы и скулы заострились, словно из-под человеческой кожи вот-вот собирался появиться клюв хищного халзана[31]. Очевидно, что к вине присоединились тяжкие сомнения.
Разглядывая брата, чьи желтовато-карие глаза столь не походили на мои льдисто-серые, однако слишком напоминали темно-шоколадные глаза Агнешки, я внезапно осознала, насколько жестче Умир стал, надев после батюшки княжеский венец. Прежде он никогда не принял бы решение, которое я в глубине души понимала и вполне разделяла, но за которое не могла его простить.
Я не очень доверяла слезам и переживаниям сестры. Воспринимать всерьез ее слова мы с братом разучились еще в первый год ее душевного недуга. Агнии не помогал даже мой дар — словно ее сознание отталкивало целительское воздействие. Заняв свое привычное место справа от Умира, я пыталась найти на его лице подтверждение или опровержение откровений Нии. С другого бока от брата расположилась Светава. Она общалась с супругом без напряжения, наигранности или фальши. Хотя это ничего и не значило. Княгиня умела удивлять, а некоторые ее выводы порой ставили меня в тупик, хотя впоследствии оказывались единственно верными.
К слову, Мал Важдай также расположился за столом в противоположном его конце, раз за разом бросая на меня испытующие взгляды. Я помнила, что представитель Службы по Наследию и Генетической чистоте далеко не старик. Ему едва перевалило за двести. Однако на бледном его худощавом лице успели обозначиться суровые морщины, уголки губ опустились, выдавая тяжкий нрав, колючий взгляд зеленоватых глаз способен был заморозить. Даже в рыжеватых волосах уже наметилась первая седина. Очевидно, вопреки моде, распространенной в столице в последние годы, двуликий не пытался улучшить свою внешность с помощью косметических чар и амулетов.
Что удивительно, этим вечером не только исав Важдай пристально следил за мной. Внезапно по непонятной причине я стала центром внимания большей части придворных, допущенных этим вечером на княжеский ужин. Кто-то рассматривал меня с затаенным любопытством, иные — с мало скрытым злорадством, и лишь часть — с долей сочувствия. Последних я вполне могла бы считать почти подругами, но в моем положении наличие таковых было, скорее, роскошью.
Семьи родовитых девиц, сумевших попасть в ближний круг любой из княжон, открыто хвастали возвышением собственных дочерей, продвигаясь значительно выше в общественном положении. Расплачиваться за дружбу личными тайнами, способными подорвать репутацию брата, или теми промашками, которые позволяли окружающим указывать ему на огрехи в моем воспитании, я не желала. Отгородилась от свитских девушек стеной наигранной заносчивости.
Словно подслушав мои мысли и сомнения, брат наклонился ко мне и шепотом спросил:
— С тобой все в порядке, Яра? Ты бледна. Перенапряглась?
— Все хорошо. Я еще не читала наших гостей, слишком их много. Лучше сделаю это на Малом совете.
Умир удивленно воззрился на меня, с трудом не подавившись взваром.
— Кхм. Ты собираешься прийти?
— Почему бы и нет? Ты просил меня помочь. Я не буду отказываться.
— Твоя правда, — вынужден был согласиться Умир. — Думаю, нам обоим пойдет на пользу твое присутствие на совете.
Взгляд, брошенный им на Мала Важдая, был далек от благодушного.
— Кто, кроме представителя Службы и доверенных лиц родовичей, сегодня почтили терем своим присутствием? — поинтересовалась я, не скрывая кровожадной улыбки, присоединив ее к взгляду брата.