Выбрать главу

Одним глотком осушил стакан, умиротворенно вздохнул, приготовил вторую порцию и поставил на тумбочку рядом с кроватью. Посмотрел на этикетку, украшавшую бутылку: «Продукт Cognac Otard S. A. Изготовлено в Shateau de Cognac: подлинное качество… Отвечает… соответствует… признан…» Исчерпывающе, просто исчерпывающе. Что еще нужно для счастья?

Закурил сигарету, — кинг-сайз, непременно отметил бы Объект, — и повалился на кровать. Он разглядывал потолок, прислушиваясь к деловитому бульканью кипящей воды. Для разнообразия перекатил в губах сигарету налево, а не направо, как обычно: именно такие маленькие вызовы привычкам помогают рассудку сохранить остроту и не терять бдительность.

Десять минут спустя он решил, что консервы уже разогрелись. Поднялся, церемониальным шагом прошествовал к кастрюле, звучным голосом объявил: «Ваш обед, сэр!» Потушил газ, открыл банки, вывалил их содержимое на тарелку. Он уничтожал еду жадно, но до педантизма тщательно, убийственно метко используя свое единственное оружие — вилку, и вскоре на тарелке ничего не осталось. Однако он еще не насытился. Встал, снова проинспектировал содержимое шкафчика и вытащил маленькую баночку черной икры (дары Черного моря). Неодобрительно покачивая головой, но с уважением истинного гурмана, открыл крышку, извлек липкие зернистые последствия осетровой страсти чайной ложечкой, и сразу же отправил в рот.

Но даже это его до конца не удовлетворило, и за икрой последовали два толстых ломтя хлеба из непросеянной муки и банка с крабовым мясом из Японии.

«Мясо? — усомнился он, недоверчиво поджав губы. — Мясо? Мясо? Мясо?»

«„Ордо Брахаюра“, — пробормотал он с набитым ртом. — „Скребущие по дну немого моря“, как выразил современный бард.[1] Мясо? Ммм… да, да, вероятнее всего. Другого слова тут не подберешь».

Наконец, процесс насыщения завершился. Он отнес тарелку и вилку в раковину, намылил, тщательно промыл пальцами в еще теплой воде из кастрюли. Закончив, взглянул на свои ручные часы (гарантия от всех превратностей климата, несчастных случаев и интенсивного облучения).

Семь. Пора.

Так и есть. Через несколько секунд за стеной щелкнул замок и скрипнула дверь соседней квартиры; немного погодя оттуда поползли звуки мрачно-напыщенной декламации, отмечая очередное появление «Времен славы» на голубом экране, а потом послышался громкий плеск. Роджерс недавно обзавелся полноценным душем, во-первых, чтобы нормально спать по ночам, а главное, потому что считал такие вечерние процедуры признаком высокого социального статуса. Роджерс трогательно заботился о том, чтобы всегда «быть в первых рядах» и «шагать в ногу».

Шум воды напомнил о чем-то Коду, он перевел взгляд на корабельный телескоп, установленный на треноге возле подъемного окна. Как раз сейчас девица напротив тоже принимает душ. Изо дня в день она с неизменной готовностью демонстрирует всем желающим красоту этого волнующего процесса. Он щелкнул выключателем и припал к линзе. Но сегодня его ждало разочарование. Хотя в ее квартире горел свет, задернутые шторы безнадежно скрывали все, что там происходило. Без сомнения, к ней явился гость. И поскольку другие окна тоже никакого интереса не представляли, Код направил трубу вниз, чтобы полюбоваться на сладкую жизнь жителей особняка. Здесь, как всегда, шла вечеринка, но он видел только тени — тени людей и бокалов. Во дворе стояли два «Ягуара», «Бентли» и грушеобразная «Хили» с младенческой мордашкой капота. Под дождем машины блестели, как покрытые слизью рептилии; почти все уличные фонари распространяли уже не розоватый, а оранжевый свет.

Код оторвался от телескопа и вперил задумчиво-мечтательный взгляд в стакан с коньяком. Наконец его лицо озарила счастливая улыбка творца, которого посетила муза. Он потянулся к книжным полкам, извлек лежавшую между «Анатомией» Грея и «Венерами на орбите» (с объемными иллюстрациями) небольшую записную книжку черного цвета. Раскрыл ее, торопливо занес строки, возникшие в порыве вдохновения:

«Леденец мне не в радость, Бренди — вот моя сладость (цвет как детская гадость). Если жизнь стала в тягость, Возвращает мне младость»

Он заботливо прикрыл линзу телескопа защитной крышкой, включил свет и задернул занавески. Потом выбрал дюжину книг и положил на тумбочку рядом со стаканом, сифоном и бутылкой. Опять повалился на постель, вытащил томик из стопки и стал читать.

Вскоре процесс полностью захватил Кода. Он увлекся не интересным сюжетом, а почти ритуальным процессом познания чистого познания ради, потому что любил изучать несколько разных произведений почти одновременно.

вернуться

1

Т. Эллиот в пер. А. Сергеева.