В 1788 г. Невзоров вместе со своим товарищем Колокольни-ковым отправились за счет Лопухина за границу заканчивать медицинское образование «для получения градуса», так как Московский университет не имел еще привилегии «делать докторами». Обязательств с них Лопухин никаких не взял, и молодые люди только обещали, что деньги его попусту тратить не будут, а будут жить честно и добропорядочно[130]. «Наняли мы, — рассказывает Колокольников, — едущих в Лейпциг на ярмарку за товарами русских извозчиков до самого Лейпцига за 45 дукатов и отправились в Лейден через Лейпциг учиться единственно медицине и взять градус докторский, из Лейпцига до Лейдена ехали по почте. По прожитии двух лет в Лейдене и по окончании курсов медицинских экзаменованы были в собрании докторов и профессоров в медицине и удостоены были докторских чинов. После сего хотелось было нам для обучения повивальному искусству отправиться в Париж… но, по неустройствам и беспорядкам нынешним в Париже, мы не осмелились туда пустить-ся»[131]. Лопухин тоже не советовал им туда ездить, считая полезным «избежать тамошнего житья в рассуждении царствующей там ныне мятежности»[132]. Впрочем, молодые люди и сами не склонны были увлекаться революционными идеями, и Лопухин с заметным чувством нравственного удовлетворения писал А.М. Кутузову, что они, независимо от его советов, «сами собою мерзя оным мятежничеством, удаляются подверженных тому мест». В этом Лопухин видел «dеmenti пакостным язычникам»[133], которые, очевидно, пользовались всяким удобным случаем, чтобы распространять злые слухи о деятельности масонов.
Вместо Парижа молодые люди собрались ехать в Швейцарию, но одно обстоятельство заставило их направиться в Геттинген: от случайно встретившихся им студентов они узнали, что в Швейцарии «повивальной коллегии особенной совсем нет и притом содержание чрезвычайно дорого». Из Геттингена Колокольников скоро снова уехал в Лейден, а Невзоров остался слушать лекции по натуральной истории у профессора Блюменбаха.
Вскоре после этого Невзоров, видимо, тяжело заболел: до Ко-локольникова дошли слухи, что он «ипохондричает в высочайшей степени». Вот как описывает Колокольников болезнь своего друга: «Живущие в квартире сказывали, что он влюблен был в девку, в доме том живущую, потратил на нее много денег, а склонить не мог, и так, потратив деньги и не довольно успев в натуральной истории, впал в сию болезнь… По приезде моем в Геттинген я нашел его выздоравливающим, однакоже ни со мною, ни с приходящими не говорил он почти ни слова, выходил только прогуливаться за город в сад хозяйки, у которой жили; через месяц, как жары летние усилились, то он опять впал в прежнюю болезнь, ночь и день бегал по комнате скорейшим образом и, потерявши уже все силы, падал на короткое время на постелю. Дней через шесть, в которые он ничего не ел и не пил[134], насилу мог я его склонить, чтобы кусок хлеба съел, в противном случае едва ли бы мог жив остаться, мало-помалу потом собрался с силами»[135].
Сохранился и собственный любопытный рассказ Невзорова об этой болезни[136], из которого видно, что он связывал с нею свое духовное перерождение после временных заблуждений «на беспутном бегу светской его жизни». По его словам, исцелению способствовала знаменитая в свое время книга «Таинство креста», которая была у него на французском языке и из которой он перевел тогда же несколько глав. С этой книгой он даже спал[137].
130
Ответы Колокольникова на вопросные пункты. Сборник Рус. ист. общ., т. II, стр. 134–135.
131
«История жизни и дел моих» Колокольникова (Сборник Рус. ист. общ., т. II, стр. 137–138).
137
Эта книга была уже издана в русском переводе в 1784 г., но, вероятно, Невзоров об этом не знал.