Выбрать главу

диакон

Андрей Кураев

Мастер и Маргарита: за Христа или против?

Издание третье, дополненное и переработанное

Отрекись от Него — и громом Не расколется небосвод… Только свет из грешного дома, Может быть, навсегда уйдет. И заметишь ты это едва ли: Всё заботы да суета… Мы не раз уже предавали И стыдились верить в Христа. Но глядит Он из дальней дали, Весь изъязвлен и весь в крови: Дети, дети Моей печали, Дети, дети Моей любви
Надежда Павлович
«Наши дети»

От автора

Я полюбил эту книгу, когда она еще не входила в школьную программу. И мог страницами цитировать ее по памяти. Даже спустя пятнадцать лет после прочтения, впервые оказавшись в Иерусалиме, я смотрел на Город через булгаковские стихи (язык не поворачивается назвать прозой его описание грозы над Ершалаимом). Иначе было просто невозможно: я стоял на вершине Масличной горы; внизу был Город, а с запада (но не сверху, а вровень с глазами) надвигалась гроза. Ну как тут было не вспомнить: «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях…»[1] (гл. 19).

Я влюбился в нее, когда был атеистом. Сейчас в моем самопонимании важнейшее слово — «христианин». Как заметил Воланду начитанный атеист Берлиоз, «Ваш рассказ чрезвычайно интересен, профессор, хотя он и совершенно не совпадает с евангельскими рассказами» (гл. 3). Согласен с этим впечатлением Берлиоза. Но он так и умер атеистом, а я немного изменился. Так имею ли я право продолжать с любовью относиться к булгаковской книге, несмотря на то что за эти годы я стал ортодоксальным христианином?

Может ли христианин не возмущаться этой книгой?

Возможно ли такое прочтение булгаковского романа, при котором читатель не обязан восхищаться Воландом и Иешуа, при этом восхищаясь романом в целом? Воланд — оппонент автора или резонер, которому доверено озвучивать авторскую позицию? Возможно ли такое прочтение романа, при котором автор был бы отделен от Воланда?

Такую возможность отрицают школьные учебники по литературе. Что ж, пора выходить за порог «слишком средней» школы.

Михаил Булгаков — сын профессора богословия. Я тоже профессор богословия (увы, в отличие от Афанасия Булгакова, не статский советник). Так что мои именно «богословские очки» могут оказаться отнюдь не лишними для чтения этого романа. Мой подход не претендует на исключительность и эксклюзивность. Роман многомерен. И поэтому многие его трактовки могут сосуществовать по принципу «не вместо, но вместе».

Моя трактовка многим покажется странной. Но она менее фантастична, чем гипотезы ведущих профессиональных булгаковедов. Так, Мариэтта Чудакова считает, что мастер — это реинкарнация Иешуа[2]. А Лидия Яновская полагает, что Булгаков весь свой роман (как «московские», так и «ершалаимские» главы) презентует как творение Иванушки Бездомного[3]. Что уж взять с фантазеров типа Филатьева, полагающего, будто в имени Воланда зашифрована «Великая Октябрьская Революция»[4].

Что ж, пусть вдумчивый читатель сравнивает и создает свою «мозаику».

В романе есть автобиографический пласт, а есть политический. Есть в нем отражение жизни театральной среды и писательского мира. Психолог найдет там свое. Те, кому интересны приключения или любовная романтика, бытовой фельетон или тема доносительства, тоже вполне законно найдут в нем пищу для размышлений. Ну а я посмотрел на роман глазами религиоведа и богослова. Полагаю, эти самые «профессорско-богословские очки» помогли мне приметить некоторые вещи, которые филологам и политологам не показались интересными…

Не все детали как самого романа, так и жизни и творчества Булгакова я смог учесть. Не все заметил. Не все смог согласовать со своими предположениями. Но то, что я подмечаю, слишком многие читатели и булгаковеды не видят и просто игнорируют. Так что хорошо было бы когда-нибудь совместить наши подходы[5].

вернуться

1

Булгаков М. А. «Мой бедный, бедный мастер…»: Полное собрание редакций и вариантов романа «Мастер и Маргарита» / Михаил Булгаков; издание подготовил В. И. Лосев; научн. ред. Б. В. Соколов. М.: Вагриус, 2006. 1006 с.

вернуться

2

О чем она сообщила, в частности, в нашей с ней дискуссии на телеканале «Россия» 23 января 2006 года «Мастер и Маргарита. Послесловие». См.: http://kinopoisk-ru.org/online-hd/171237619–142116/

вернуться

3

См.: Яновская Л. М. Последняя книга, или Треугольник Воланда. М., 2013. С. 118–121, 734. Эта гипотеза, мне кажется, легко опровергаема. Если бы Булгаков хотел совершить этот действительно красивый ход, достаточно было бы вставить в финал фразу: «Иван вывел на листе: „Однажды весною, в час небывало жаркого заката…“»

вернуться

4

«Страну Великого Октября можно рассматривать как страну „ВО“, „ланд Во“, или „Во ланд“!» (Филатьев Э. Тайна булгаковского «Мастера…». СПб., 2011. С. 502).

вернуться

5

Другие точки зрения см.: http://www.tvkultura.ru/news.html?id=809928